Отдать Сиире один слиток – еще два останется. А вдруг он и долю Сутинена себе потребует? Ойва начал думать, что безопаснее будет и Сииру оставить вообще без доли.
– Железа, вот чего заслуживают убийцы, а не золота, – решил Ойва Юнтунен.
Лучше убраться из Стокгольма до того, как Сиира выйдет из тюрьмы. У него было целых пять лет, чтобы сплести интригу против бывшего подельника. Ойва Юнтунен не собирался сидеть и ждать, что там придумал этот рецидивист. Надо исчезнуть: быстро, бесследно и надолго. Флорида представлялась хорошим вариантом.
Глава 3
Но Флорида разочаровала Ойву Юнтунена. После прохладного Стокгольма тропическое побережье казалось жарким и шумным. Дни проходили в основном за выпивкой, ибо больше заняться тут было нечем. Деньги таяли на глазах.
Ойва Юнтунен познакомился с несколькими финскими проходимцами, которые отсиживались во Флориде. Как правило, за ними числились неуплата налогов, фиктивные банкротства, растраты, взятки и тому подобное. Одни занимались бизнесом, другие кутили на неправедно нажитые на родине деньги. На трезвую голову они расхваливали свободный американский образ жизни, а напившись, со слезами на глазах жаловались на тоску по родине. Иммигрант всегда тоскует по своей родине, даже если он преступник.
Финны часто устраивали междусобойчики: жарили бычка, плескались в бассейне и обсуждали убийства и грабежи прошедшей недели. На этих вечеринках часто бывали коммерсанты – крепкие, загорелые, холеные, они медленно потягивали виски. Приходили бывшие «Мисс» с морщинистыми лицами, полнеющие модели, а также давно не летающие бортпроводницы. Заглядывал офицер, который мысленно все еще воевал против русских в карельских лесах, и пилоты гражданской авиации, лишенные летных прав. Было еще множество хохочущих вдовушек. Эти, успев похоронить своих финских мужей-горняков, теперь коротали последние золотые денечки за растапливанием целлюлитных подушек на задницах и критикой нищенского уровня жизни в Старом Свете. По ночам праздники финской диаспоры заканчивались усталым беспутством под меланхоличные народные песни. Наиболее популярной была «Распустились листочки в Карелии милой».
Один крупный чиновник, некий мистер Ябала, родом из Саво, ранее носивший фамилию Яппиля, рассказывал Ойве о своем житье-бытье. У него была огромная яхта, красивый дом в хорошем районе и две машины. Имелся также бассейн и баба к нему, недурная собой баба. Директор Ябала был республиканцем, ни в чем не нуждался. Ан нет…
– Я уже пять лет не ел ряпушку, веришь ли, Ойва? Иногда чертовски хочется фрикаделек, аж в животе жжет! Эти их гамбургеры… ну, ты знаешь.
Еще Ябала сокрушался, что уже много лет не видел самого обычного трамвая.
– Эх, проехаться бы на «трешке» от Каллио до Торговой площади, купить там десятикилограммового лосося и засолить его. Здесь только белая океаническая рыба, да еще и ехать за ней надо на своей машине! А больше всего скучаю по баньке, настоящей, по-черному! Представь себе: из парилки прямо в озеро, а потом посидеть и охладиться на лавочке. Здесь даже колбасы для гриля не купить! Да что там – старого доброго гамбургера – и его не умеют нормально сделать. Вот бы хоть на одну ночь выбраться в Финляндию, сходить в сауну, съесть, черт побери, за один присест килограмм холодных колбасок и выпить ведро домашнего пива!
– У тебя же есть сауна, – заметил Ойва Юнтунен.
– Да кто в такую жару будет париться? Сначала неделями жара, потом с моря припрет жуткий торнадо. Лодки в щепки, крыши уносит на милю, и еще эти чертовы пальмы валятся прямо в бассейн. Если шторм не разнесет дом, то гангстеры выдавят окна и все растащат. Идешь ночью в один конец дома – другой в это время уже чистят. А утром представитель страховой компании обдерет последнее. Я вот сплю в подвале, в других комнатах боюсь. В спальне спит горничная, ей-то ничего, она же негритянка. Ты только подумай: мне приходится уступать свою постель негритянке! Но самое ужасное, что после осени здесь зима не наступает, как положено. Захочешь на лыжах покататься – поезжай в Канаду.
– Зато здесь есть красивые женщины, – возразил Ойва.
– Есть – с губами, обсыпанными герпесом.
Ойва Юнтунен спросил, почему же тогда Яппиля все еще тут, раз его так тянет в Финляндию?
– Два банкротства и тому подобное, вот так. Хорошо, сюда за мной не приехали… Вот тут и живу, вынужден. И вроде ничего, но, когда кто-нибудь приезжает из Финляндии, мысли разные в голову лезут. Кстати, ты мог бы привезти мне немного денег. Там, в Старом Свете остались. Ты вроде порядочный человек, поработаешь курьером. Будешь разъезжать и отдыхать, у тебя получится.