Согласен, есть среди рабочих и политики настоящие, прирожденные, вроде Травкина, так? Но это редкий талант, он бы пробился к политике независимо от своего депутатства.
— Каков был, по-вашему, "идеологический механизм" этого путча?
— Я эти дни думал об этом — почему это могло произойти, как они могли решиться на это? И понял для себя одну важную вещь — может быть, решающую, хотя и, наверное, не единственную причину.
Какова природа этого просчета? Почему они просчитались? Так грубо, ведь все-таки на их стороне была сила, были наши решающие структуры, властные и государственные, — всё. На их стороне был Бакланов, представитель и ЦК и ВПК — главной деятельной силы нашей страны. Знаем ли мы, что такое ВПК? Мы не знаем, что такое ВПК. Чуть ли не 80 % всей нашей промышленности — оборонка. Представляем ли мы, что это? Это же в нынешних условиях петля, затянутая на шее, скажем, моего города. Мы ведь ничего не можем — нечем обмениваться, мы ничего не можем давать стране, кроме пушек, танков, ракет, оборудования для ракет, атомных всех этих приспособлений — кому это надо? Это ж — ни прокормить город, ни одеть при такой оборонке. И таких городов, как Ленинград, много в стране — тот же Свердловск, Новосибирск и так далее. ВПК, МВД, КГБ и военные — вся наша армия неслыханная…
— Что было подо всем этим? Каково было "психологическое обеспечение" переворота?
— На протяжении последних полутора-двух лет, когда Горбачев стал все дальше уходить вправо, он явно переоценивал силы реакции. Путчисты были его ближайшим окружением — то есть теми людьми, с которыми он ежедневно встречался, ежедневно общался, ежедневно советовался. Это — самое близкое его окружение, поскольку были убраны уже Яковлев, Шеварднадзе, Бакатин и прочие деятели. Кольцо вокруг него замкнулось, или, может, даже правильнее сказать, что он сам замкнул это кольцо, через которое уже демократы не могли прорываться. Он считал, что силы реакции в стране слишком велики, и боялся их. И ставил на вот эти должности, на этих вот представителей реакционных сил. Они, в свою очередь, питались от Президента этими настроениями — плюс свое собственное "информативное самомнение", мы ведь знаем, что информация всегда подается у нас такая, какую хочет руководитель, — они тоже переоценивали силы реакции в стране. Переоценивали потому, что было тяжелое экономическое положение, потому что демократы, считали они, обанкротились, не могли хорошо управлять, потому что народ был разочарован и так далее…
Питалось это и на деревне усилиями основного нашего сектора — представителей колхозов и директоров совхозов — так? В армии — это генералитет, то есть основное, что определяет обстановку: военно-промышленный комплекс, директора предприятий, которые не желали никакой конверсии, это и КГБ, это и МВД, и ОМОНы, и все прочее, это — недовольство распадом страны. И происходило таким образом взаимное подогревание.
Правда, они были по-разному настроены, руководили ими разные чувства: у Президента был страх, а у этих была излишняя уверенность; он боялся сил реакции, а они были в этих силах слишком уверены, считали, что переворот отвечает внутренним чаяниям народа, что этого переворота ждут, что его хотят. И потому он наконец-то должен свершиться, иначе если не они, так свершат его Алкснис там, Петрушенко, Коган или Блохин — то есть существовали силы, которые и их подталкивали, и их как-то подгоняли.
Да, к такому положению привела длительно виляющая политика Президента. Он просто, понимаете, "вилятор", крупнейший (смеется) вилятор нашей истории.
Вывод? Руководитель должен уметь рисковать. Руководитель должен быть бесстрашным человеком. Компромиссы необходимы в политике, но политика не может состоять из компромиссов. И мы действительно знаем — даже в нашей уродливой и страшной истории, — мы знаем, что Сталин обладал решительностью и умел рисковать, так? Ленин умел рисковать и обладал решительностью, и Хрущев умел рисковать и обладал решительностью. И они все трое выигрывали, даже Брежнев, готовя хрущевский переворот, — а я немножко знаю, как он готовился, — тоже шел на риск.
А Михаил Сергеевич хотел обойтись без риска. И конечно, он открыл дорогу этому путчу.
— Какими вам видятся главные проблемы после разгрома путча?
— Одна из них — думаю, может, и первая — проблема КГБ. Почему первая, почему идет даже раньше, чем проблема КПСС? КПСС политически себя изжила и окончательное ее крушение — вопрос времени. КГБ — структура гораздо более прочная, чем КПСС, это структура законспирированная, служебная, основанная на иных принципах.