Игорю с ужасом показалось, что этот нетопырь читает за его спиной рэп. Он психанул. Он тоже, видишь ли, не железный. Особенно сегодня, начиная от попыток спастись от дождя по пути на первую тренировку и заканчивая саднящей болью в ладони. Он резко обернулся:
– А ты – Лесной Орел!– рявкнул он.– Лесной Орел, че! Лесной Орел, че! Орлы улетели, птенцов растеряли.
Его противник молниеносно обратился в Голлума. У него и так лицо было, мягко сказать, неказистым. А теперь стало вовсе безобразным. Зубы обнажились, глаза выкатились, разве что слюна не закапала. Сейчас он завопит «Моя прелесть пропала!», испуганно подумал Игорь.
– Еще раз скажешь, убью тебя, понял?!– вместо этого завопил тот.– Подкараулю и убью, понял?! Под машину толкну, понял?! Че ты, понял?! Кирпич с крыши сброшу, понял?! Наркоманов подговорю, они тебя грохнут, понял?! Че ты, понял?!
Похоже, опять какой-то недо-рэп. Игорь поежился и понял. Такие, как Лесной Орел,– не клюют. Они кусаются, поэтому – лесные. Борян знает толк в прозвищах. А ему, Игорю, на сегодня – сверхдостаточно. Он молча развернулся, стиснул зубы и двинул в сторону дома. Он лишь надеялся, что Орел не оглоушит его сзади палкой, не бросит камень и не ткнет ножиком или спицей какой-нибудь.
То ли ему по пути было, то ли развлечения ради, но тащился Лесной Орел за ним добрых два квартала. И не просто тащился, но и читал во всеуслышание свой идиотский рэп про Петрушку, попутно злобствуя и гримасничая. В общем, привлекал как мог народ и собак со всех окраин. Игоря поразило, что прохожие пялились почему-то именно на него, на Игоря. Хотя главный неадекватыш и гвоздь сезона безобразничал сзади.
Потом, внезапно,– тишина. Игорь осознал, что Лесной отвалил. Может, двинул своей дорогой, а может, подустал просто. Или засек новую цель – другого Петрушку или Арлекина, или кота какого-нибудь, и резко переключился. А то и машина сбила. Или кирпич упал с крыши. Или, что наиболее вероятно, Лесной Орел получил иной сигнал. О сигналах Игорь тогда тоже ничего не знал, хотя уже начинал догадываться. В любом случае, он не горел выяснять, куда делся этот дятел.
Это был первый и последний раз, когда он видел Лесного Орла, на знакомстве все и закончилось. Ну спасибо судьбе хоть за эту милость. И не потому так случилось, что Игорь не стал больше ходить в спортивную секцию. Отнюдь! Наоборот, Лесной сам не стал. В тот вечер он ушел домой и больше не явился. Как-то раз Игорь случайно услышал в раздевалке, пацаны обсуждали кого-то из секции. Этого кого-то из их секции дома избил батя до свинячьего визга. Потом милиция, органы опеки, суд,– все дела. Сам крендель – в больнице. Игорю нравилось думать, что этим «кем-то» мог быть Лесной, но наверняка он не знал. Борян, к примеру, тоже вскорости перестал посещать тренировки. Вообще, мало кто из ребят держался хотя бы год, только самые отъявленные фанаты. Все менялось, появлялись новые увлечения, новые цели, или новые проблемы. Клиповое мышление равно клиповая жизнь. Игорь же оставался старожилом поневоле. Он ненавидел этот статус.
В тот вечер он, наконец-то, устроил дома истерику, но было уже поздно. Предки выслушали его: папа – озадаченно, мама – как обычно, без эмоций, глядя как на жука. Они даже покивали головами, а отец в довесок почесал в затылке. А потом выдал то, о чем Игорь должен был и сам догадаться:
– Ну слушай, Игорюня, я ж на месяц абонемент оплатил. Деньги не вернуть уже, как-то стремно получится, если ты сейчас бросишь. Ты даже не попробовал! Что такое – один день! Ты походи месяц, потом порешаем. Втянешься по-любому. Потом еще спасибо скажешь.
Так что приговор есть приговор. Через два дня, когда наступил день очередной тренировки, Игорь уже с утра ходил квелый. Угрюмничал больше обычного, ни с кем не общался, почти не ел. С ужасом ожидал вечера. А вечером послушно отправился на занятия.
Несмотря на то, что Борис быстро выбыл, да и Лесной Орел пропал, прозвище прицепилось к Игорю намертво. Порой ему казалось, что пацаны и не знают его настоящего имени. И тренер не знает. Тренер звал его по фамилии. Остальные – исключительно «Петрушкой». Часто – вариативно. Петро. Или Петруня. Петраковский. Петрусевич. Петрарка. Петенька. Изгалялись, как могли. Стоило Игорю подумать, что прозвище может перекочевать в школу, как его начинало трясти мелкой дрожью, как карманную собачку. Город-то небольшой. Кто-то кого-то знает, пацаны болтают то-се. Он и так в школе не на хорошем счету среди учеников. А если узнают про «Петрушку», ему конец. Зачмырят. И что ему тогда, стреляться? Или школу менять? С мамой такие вещи не прокатят.
Так он и шагал по тонкому льду. Изо дня в день, из года в год. Ведь когда прошел первый месяц, то конечно же, ничего не изменилось. Отец молчком оплатил новый абонемент и поставил Игоря перед фактом. Ты же привык уже, Игорюнь! Ну вот и молоток, потом еще спасибо скажешь.