Ответ на вопрос, интересовавший Фан Му, являлся ключом ко всему делу: что творилось в голове Ма Кая эти два года?
— Без вариантов, — сказал Тай Вей. — Парень крайне опасен, а я отвечаю за тебя.
— Ничего не случится. И при малейшей угрозе я сразу нажму на кнопку.
Тай Вей задумчиво посмотрел на Фан Му. Потом дал охранникам сигнал снять с заключенного наручники. Подошел к Ма Каю и навис над ним с высоты своего роста:
— Поспокойнее! — пригрозил он. — Ты меня услышал?
Тай Вей с охранниками вышли за дверь, и Фан Му занял свое место за столом. Затем открыл блокнот и включил диктофон.
— Вас зовут Ма Кай, правильно? Я из городского департамента. Поведенческий отдел.
Сначала Фан Му хотел представиться репортером местного телевидения, но в последнюю минуту передумал.
Ма Кай не ответил. Он так и сидел, опустив голову.
— Вы меня слышите? — спросил Фан Му погромче. Одновременно надо было следить, чтобы тон голоса оставался спокойным. — Ма Кай, пожалуйста, посмотрите на меня.
Очень медленно тот поднял глаза.
Фан Му задержал дыхание.
В резком свете дневных ламп на потолке глаза преступника казались равномерно черными и походили на две могилы. Никаких признаков жизни.
«Кладбище, смертельная тишина и туман. Голые ветки качаются на ветру. Вдалеке какие-то развалины».
Фан Му на миг перенесся в свой сон — один из тех, от которых никак не мог избавиться. В уши потекли слабые звуки: горестное карканье ворон, звон похоронных колоколов…
Несколько секунд Фан Му и Ма Кай смотрели друг на друга. Потом убийца снова уронил голову, а Фан Му медленно выдохнул.
— Я пришел к вам, — начал он, стараясь говорить спокойно, — потому что вы меня очень заинтересовали. Если вы не против, я хотел бы поговорить о вас и о том, что вы сделали.
Ма Кай по-прежнему молчал. Он зажал ладони между колен, и Фан Му заметил, что он раскачивается взад-вперед — едва заметно, но в четком ритме.
Заключенный пытался отвлечь его внимание.
Инстинктивный механизм защиты.
— Вы окончили колледж, поэтому, думаю, знаете, что мое мнение никак не повлияет на приговор суда. — Теперь он говорил очень медленно. — Но я чувствую, что у вас внутри очень много боли. Если вы не хотите, чтобы она терзала вас до конца жизни, если хотите, чтобы те, кто понимал вас неправильно, узнали правду, прошу, доверьтесь мне. Расскажите мне, что произошло.
Сначала Ма Кай не отреагировал. Но несколько мгновений спустя опять поднял голову.
— Люди считают, что я чудовище и убийца, так ведь?
Фан Му кивнул.
Ма Кай слабо улыбнулся и покачал головой:
— Вы не понимаете. Я не хотел никого убивать.
— Что вы имеете в виду?
Ма Кай не ответил. Взгляд его был устремлен в голую стену за спиной у Фан Му. Потом он снова начал раскачиваться.
Фан Му немного подумал. Взял пачку сигарет и предложил одну Ма Каю.
— Курить хотите?
Ма Кай посмотрел на него, перевел взгляд на сигареты на столе и медленно покачал головой. В его глазах промелькнуло отвращение.
Не обращая внимания, Фан Му закурил и сделал несколько глубоких затяжек. Между ним и Ма Каем повисло дымное облако. Он видел, что Ма Кай следит за струйками дыма. Наконец взгляд преступника остановился на сигарете у Фан Му во рту.
Вдруг он воскликнул:
— Курение вредно для здоровья!
Фан Му тут же ухватился за его фразу:
— Для здоровья? А что у вас со здоровьем?
Несколько секунд Ма Кай пристально разглядывал его. Потом потряс головой:
— Ничего хорошего.
— Ничего хорошего?
Мышцы на лице Ма Кая задергались. Он отвел глаза и сказал негромко:
— У меня тяжелая анемия.
— Но врач осмотрел вас и подтвердил, что с вашей кровью все в порядке.
— Да что вы понимаете!.. — Внезапно Ма Кай перешел на крик. Все его тело напряглось, руки, до того зажатые между колен, взлетели вверх. — Я-то знаю, что болен! Мой отец умер от болезни крови, и старший брат тоже, и у меня кровь когда-нибудь пересохнет, и я умру, рассыплюсь на куски, как мумия… Вот вам правда!
— Вы не верите заключению врача?
— Вы все лжете. Все желают мне смерти. И никто не хочет помочь. Я плачу деньги — вы даете мне кровь! Но нет, так нельзя. Где логика? Почему нельзя? Мой отец валялся в госпитале и становился все бледней и бледней. Я знал, что его кровь пересыхает. Потом ему сделали переливание, и он опять мог ходить, мог есть, мог разговаривать со мной. Почему мне не делают переливание? Они хотят, чтобы я умер. Вот почему. Я это знаю.
— И как вы поступили?