Принцип управления внешней политикой императрицы Елизаветы требовал созыва конференции главных ее сановников для обсуждения решения. В фонде «Сношения России с Пруссией» есть протоколы этих заседаний осени 1745 г., на которых было принято решение выступить против Пруссии в защиту Саксонии, отправив ей на помощь русский корпус[185]. Однако мир, подписанный Фридрихом II с Саксонией и Австрией, был выгоден Дрездену: ему возвращали контроль над всей Саксонией. России больше не с кем было воевать против Пруссии.
Но задача «локализации» Пруссии, как сформулировал это М. Мюллер[186], то есть лишения ее великодержавного статуса, не была снята с повестки дня в Петербурге. В рамках планов Бестужева-Рюмина России нужны были союзники, которые и возьмут на себя главную роль в этой борьбе.
В 1753 г., казалось, пришло время для начала новой войны против Пруссии. В этот год осложнившиеся отношения между Пруссией и Великобританией заставили Лондон обратиться к России с предложением снова, как и в годы Войны за австрийское наследство, подготовить русский корпус на случай нападения Фридриха II на Ганновер, германское родовое владение английского короля. В Петербурге радостно ухватились за это предложение, чтобы опять же использовать ту «голландскую модель» участия в войнах, предложенную Бестужевым-Рюминым. Снова состоялось совещание главных сановников, военных и дипломатов Елизаветы Петровны, но вот протоколов этих заседаний в АВПРИ нет, хотя сведения о них находятся в донесениях английских дипломатов из Петербурга. Польский историк Т. Швачиньский заинтересовался их местонахождением, и можно высказать предположение, что они так и остались у канцлера Бестужева-Рюмина, так как по свидетельству союзных России дипломатов императрица распорядилась отдать протоколы именно ему для секретного хранения[187], а не оставлять столь важные тайные документы в Сенате или Коллегии иностранных дел.
Как известно, российский план войны с Пруссией в качестве вспомогательной силы Великобритании тоже не реализовался из‐за Вестминстерской конвенции 1756 г. Лондона и Берлина. Тем не менее, осознав потерю одного союзника-ширмы, Россия все равно готовилась к войне с Пруссией, опираясь теперь уже на свой союз с Веной, стремившейся к реваншу над Пруссией за две Силезские войны. Прусский король Фридрих II знал об этих планах от своей дипломатической разведки и предпочел атаковать первым, не дожидаясь готовности своих врагов.
Началась Семилетняя война, и мы можем увидеть в дипломатических документах АВПРИ, как параллельно с военной силой России росло и ее значение в Европе, как менялось отношение к России в австрийской столице Вене. Австрийцы даже подписали новый союз с Россией в 1760 г. на равноправных условиях, в это же время гарантируя свою поддержку территориальным планам России по итогам войны (имеются в виду российские планы на присоединение Восточной Пруссии).
Следует отметить, что не удалось найти никаких документов, которые свидетельствовали бы о каких-либо антироссийских действиях австрийских властей, хотя такие утверждения, без каких-либо подтверждений, постоянно встречаются в разных российских работах о Семилетней войне. Причинами этого зачастую являются как разные ретроспекции в отношении Первой мировой войны, так и в целом распространенное в стране недоверие к западным союзникам в целом и к немцам в особенности. Однако исторические документы показывают отсутствие таких опасений у русской дипломатии времен Семилетней войны. При этом следует сказать, что в венских архивах есть свидетельства антироссийских планов главы австрийской дипломатии графа В. Кауница, который опасался скорого восхождения на российский трон Петра Федоровича, уже являющегося герцогом Гольштейна, одного из членов Священной Римской империи. Канцлер считал, что тогда русские получат полное господство на Балтике и русский император, контролируя север Германии, будет способен фактически самостоятельно управлять Священной Римской империей, поэтому предлагал императрице-королеве Марии Терезии выступить против планов России на присоединение Восточной Пруссии[188]. Реакция самой Марии Терезии на это представление неизвестна, но русские дипломаты и военные не заметили никакой активности австрийского двора в этом деле.
186
187
188