Именно тогда свекор перенес первый инсульт. Выздоровление шло медленно, он перестал призывать ребятню скорее подрастать и идти в школу. Он смотрел на мир крайне скептично и с большим недоверием.
«Я не могу быть уверенным, что завтра утром солнце взойдет на востоке», – часто говорил он.
Свекор старался принимать обдуманные решения, но долго мучился от того, что его выбор может привести семью к разорению. Он не смог до конца смириться с этим, ведь он был главой семьи и должен был дать образование и устроить браки своих детей. Тогда фабрика снова дала ему надежду. С мечтами об успешном бизнесе пришлось проститься, но осталась земля, а цены на нее росли. Школьную форму отменили, но его детей никто не отменял, и им нужно было где-то жить.
Свекор продал заводскую землю и купил новый дом, чтобы сдавать в аренду. В те времена повсюду сносились ветхие строения, и на их месте строили одинаковые малоэтажные коробки на несколько десятков квадратных метров. Все больше людей хотели купить готовое жилье, а не вкладываться в строительство. Поэтому вырубить сад и расширить дом для сдачи в аренду было очень практичным решением. Его статус делегата Объединенного самостоятельного гражданского собрания сыграл ему на руку. Он смог добиться разрешения администрации на пристройку и, нарушив несколько строительных норм, сделал на каждом этаже по пять комнат с одной кухней – всего десять комнат для квартирантов.
В тот день, когда Ынчжу с мужем впервые оказались перед этим домом, все десять комнат сдавались рабочим с соседних фабрик. На каждом этаже находилось по пять одинаковых дверей, рядом с каждой – газовый баллон. Над ними – типовые окошки. На перилах длинных балконов сушилось белье, на втором этаже напротив двери одной из комнат стояла молодая с виду женщина с ребенком на руках и смотрела на Ынчжу. В ее глазах читалась зависть к девушке, которой предстояло стать частью семьи домовладельца. Пусть у них и не было внутреннего дворика, тот завистливый взгляд немного сгладил разочарование Ынчжу.
Пристройка, предназначенная только для сдачи в аренду, и главное здание, воплощение роскоши экономического чуда семидесятых годов, снаружи выглядели весьма странно. Мама и четыре сестры Хосона стыдились жить в этом доме и не одобряли практические помыслы главы семейства. Но к тому времени сестры уже вышли замуж, поэтому в их комнатах на втором этаже жили совсем другие люди. Когда Ынчжу и Хосон сыграли свадьбу, в доме проживало в общей сложности двенадцать семей. В каждой комнате обязательно плакал ребенок, кто-то пил, дрался, и это все очень злило свекра. Мать Хосона должна была следить, чтобы на воротах всегда висело объявление «Сдаются комнаты», и держать свободные комнаты в порядке на случай, если их придут посмотреть новые квартиранты.
Но вскоре после того, как Ынчжу родила второго ребенка, а свекровь умерла от рака, люди стали съезжать один за другим. Человек, живший на втором этаже основного дома, уехал, получив собственную квартиру. Другие арендаторы разъехались после переезда фабрики. Тем временем сестры Хосона приезжали одна за другой, требуя свою долю наследства в виде кредитов, а третья даже подала в суд за то, что ей не отдали обещанные деньги. И каждый раз сестры Хосона советовали продать дом и переехать в квартиру, но отец их не слушал. С какого-то момента они перестали приезжать, а когда Ынчжу изредка созванивалась с ними, то они говорили, что устали бороться с отцом и его упрямством.
«Сами подумайте. Если продать дом и переехать в квартиру, сколько денег сможете выручить! Стоит прислушиваться к мнению окружающих. Отца и могила не исправит. Это старый район, он даже никогда не перестраивался! Я слышала, что тут есть гробница или что-то в этом роде времен эпохи Корё. Какой от нее прок? Место притяжения туристов, что ли? Нет. А может, он не хочет переезжать, потому что у него куча денег под кроватью спрятана. Проверьте, вдруг найдете».
И сам свекор, и все вокруг оставались неизменными. Со второй половины девяностых годов во время каждых выборов все окрестности гудели: жители бурно обсуждали, начнется ли на этот раз благоустройство района. Вдобавок поблизости построили современный жилой комплекс, и красочные баннеры с надписями вроде «Все, о чем вы мечтали, здесь» развевались на каждом перекрестке. На крыше сорокавосьмиэтажного жилого дома были установлены неоновые лампы, и в туманные дни он казался величественным замком. Некоторое время местные жители надеялись, что как только комплекс будет сдан, увеличатся цены на землю и появится новый бизнес в их районе, но вскоре эти надежды рухнули. Старожилы все чаще стали ходить в супермаркет, построенный рядом с новыми домами, поэтому старый рынок опустел.