— Это какой же злобой они обладали! — сказал Алексей.
— После этого отец этой девушки, вождь другого племени, разгромил Пирамиду этих Майя. Разбил войско этого племени, и загнал их на остров. На этом острове этих индейцев Майя, содравших кожу с живой жены своего вождя, добил испанец Кортес. И они прекратили свое существование. Не все. Какая-то, кажется, сотая часть их осталась. И вот один из них передал свои гены сюда, к нам.
— Но этот Петруха ни с кого не снимал кожу, Тем более, живьем, — сказал Алексей.
— Да, это противоречие, — сказал подполковник. — И твой адвокат использует этот аргумент, чтобы разрушить оборону обвинения.
— А я-то здесь при чем? — удивился Алексей.
— Так теперь ты будешь индейцем Майя.
— Да вы с ума сошли!
— Извини, парень, а по-другому не получится, — сказал начальник милиции.
— Но можно же просто объяснить это борьбой за боксерские фонды.
— Не получится.
— Почему?
— Слишком много крови.
— Объявить кровавой борьбой. Деньги-то очень большие.
— Столько убийств нельзя объяснить никакими деньгами. Говорят, что вообще, генетика этих Майя не совсем человеческая. Ведь до сих пор многие не понимают, как они могли выдерживать запах гниющей крови на ступенях своих Пирамид. И потом они исчезли, как будто их здесь, на Земле никогда и не было.
— Вижу, вы хорошо подготовились к этому делу, — сказал Алексей.
— Не поверишь, с женой даже не сплю уже несколько месяцев.
— Как же она на это согласилась?
— Согласилась. Но только при одном условии.
— При каком?
— Ну, ты сам, я думаю, понимаешь при каком.
— Нет.
— Хочет стать генеральшей.
— Ах, вон оно, в чем дело, — воскликнул Алексей.
— Да. А без тебя в этом деле нет ни свидетелей, ни обвиняемых, и вообще, ни одного козла отпущения. Кроме меня, естественно. Все, что нажито вот этим, — Сергей постучал себя кулаком по лбу, — пойдет коту под хвост. И даже дальше: прямо в жопу. Давай еще выпьем, и я пойду. А ты здесь сиди, пиши. Кофе в… в общем найдешь.
Далее, Пестелина с винтовкой.
— Знаешь, что? Я тебя спрашиваю, Павел Александрович.
Птицы поют в сосняке придорожном.
В звездное небо подолгу смотрю.
Жить на Земле без любви невозможно,
Это я точно тебе говорю.
Мэр ее не слышал. Практически, не слышал. Так, какой-то женский голос, вопиющего в пустыне. Он играл на рояле. Они только неделю назад получили эту новую квартиру на восьмом этаже. В новом доме около парка. Буквально в двухстах метрах был стадион, детская спортивна школа, профессиональная боксерская секция — правда, это в свете последних трагических событий было еще не решено точно, — сауна. А справа, в самом парке, в бывшем большом здании Дома Культуры, москвичи организовали трехуровневый ресторан. С рыбой, мясом, блинами.
Пестелина вошла в гостиную, где муж играл на рояле.
— Прости, я тебя не слышал, — сказал Павел. — Замечтался, знаешь ли.
— А ты не подумал о том, дорогой Мэр, что теперь Серийник обязательно нас убьет?
— Почему обязательно? Я бы не был так категоричен. Ведь он отпустил нас с корабля.
— А ты не подумал о том, зачем он нас отпустил? Вот так взял, всех убил, а нас отпустил. Тебе известно, что практически повсюду существует причинно-следственная связь?
— Ну, не всех. Татьяну Бухгалтера Завода и ее Вадима Григорьевича он тоже отпустил.
— Да, странно. Но тем более. Он нас не особенно-то и выделил среди других.
— Нет, неужели тебя, умного мужика, это не наводит ни на какие мысли?
— Че-то нет, никак не могу понять, зачем он это сделал. Знаешь ли, у меня сейчас мечтательное настроение. Может быть, эта, пойдем в кровать?
— Сегодня воскресенье.
— И что это значит? Сегодня, что, постный день?
— Нет, день сегодня обыкновенный, скоромный, — ответила Пестелина, — но ты, как мой единственный муж, должен бы помнить, что по воскресеньям мы занимаемся сексом в ванной. Забыл, что ли? Понимаю, новая квартира, новая обстановка, привели тебя в излишнее возбуждение. Но, как я вижу, это возбуждение не распространяется на меня. Если так будет продолжаться, я с тобою разведусь, Мэр.
— Хорошо, хорошо, я вспомнил всё. Но дай мне еще час на мечты, а потом пойдем в ванную и займемся делом.