— Теперь понял.
— Иди, боец невидимого фронта.
— Почему невидимого?
— Я уже тебе говорил. Никто не должен воспринимать всерьез твое расследование.
— Как я буду появляться на местах преступления?
— На местах преступления?
— Ну, если это Серийник, как вы думаете, то, очевидно, преступление будет не одно, а много. По крайней мере, несколько.
— Это верно. Ты будешь действовать, как мой личный представитель. И да:
— Чуть не забыл самое главное. Никто не должен знать, что это я подсказал тебе идею о существовании Серийника.
— Откуда тогда я об этом узнал?
— Откуда? Сам придумал.
— Я?
— А что в этом особенного. Ты же умный, молодой капитан, не отягченный грузом моральных представлений о мире наших старых работников. Например, они думают, что для поиска истины нужны:
— Дознаватели, следователи, опера, разные там заместители начальника. Да самих начальников много, вплоть до генерала.
— А это не так?
— Может и так. Но для того, чтобы ехать на машине, не надо знать устройства мотора. И, следовательно:
— Зачем всем рассказывать, что кроме детектива и его начальника здесь есть еще кто-то?
— Вы правы. Шерлок Холм ведь никого не имел, кроме Доктора Ватсона.
Алексей ушел.
— Ничего особенного ведь не произошло, — думал он по дороге домой. — Обычное дело:
— Я работаю под прикрытием.
На следующий день он зашел в кафе на другом конце города. Было пусто. Но одна девушка вертелась у стойки. Она пила коньяк и разговаривала с барменом.
— Буэнос диас, — сказал Алексей.
— Буэнос диас, — сказала девушка.
— Что это означает? — спросила барменша.
— Вы это просто так сказали? — сказала девушка. — Или на самом деле хотите угостить меня коньячком.
— Коньяком? — переспросил Алексей. — С утра?
— Скоро обед. Какое утро? С утра-то мы обычно занимаемся сексом. Кстати, вы не против?
— Против? Против чего? — Алексей уже начал краснеть.
Девушка покрутила головой.
— С вами надо работать. И знаете, много, очень много работать.
— Может быть, вас пригласить за стол?
— Охотно. И закажите что-нибудь поесть. Есть — слово на букву б — хочу.
— Даша, че ты ругаешься? — спросила ее подруга барменша.
— А — слово на букву х — мне не ругаться, я пьяная.
Алексей хотел бежать, но вспомнил, что надо попытаться что-то узнать об убийстве. Узнать, что думают о нем со стороны. Эти дамы должны знать.
— За какой стол мы сядем?: — спросила Даша.
— За последний, — ответил Алексей.
— Последний справа или последний слева?
— Последний… э… справа, у телевизора.
— Это мой любимый стол, — сказала Даша.
— Даша, че ты врешь? — сказала барменша.
— Я вру? Я никогда не вру. — И добавила: — Это моя подруга, она злится, что вы не дали ей на чай.
— Но я же ничего еще на брал, — удивился капитан милиции.
— Так по тебе видно, что и потом не дашь. И да:
— Давай заказывай. Ты что будешь?
— Выпейте текилы, — сказала барменша. И добавила: — А я люблю итальянский портвейн. Можно?
— Можно? Что можно, я не понял? — сказал Алексей.
— Не слушай ее, — сказала Даша. — Она хочет выпить за наш счет.
— Хорошее заведение, — сказал Алексей, оглядывая отделанный деревом и зверями зал. — Удивляет только одно.
— Что?
— Не успел я еще сделать заказ, а уже всем должен.
— Послушай, как тебя звать, Леха? Не грузись, Леха, наливай. Может, еще понравится.
Алексей внимательно прочитал меню, карту бара и заказал:
— Две отбивных с жареной картошкой и два баварских пива, безалкогольных.
— Мне алкогольное, — сказала Даша.
Поели они, выпили, значит, и Даша говорит:
— Ну, что, теперь потрахаться, наверное, хочешь?
Леха замялся. С одной стороны, неудобно, а с другой отказаться тоже нельзя.
— Да я бы… — че-то начал он мямлить.
— Можешь, — прервала его Даша, — но только при одном непременном условии. У тебя член должен быть, как эта бутылка. — Она повернула пустую пивную бутылку. — Вот, как это донышко.
Он постеснялся ответить, что у него меньше. Поэтому сказал:
— Хорошо.
Но дама не отстала. Она спросила:
— Спасибо, да? Или:
— Спасибо, нет?
— Я сказал, хорошо, — прохрипел парень.
— Ну, хорошо. Хорошо, да, или, хорошо, нет?
— Скажите, — спросил Алексей, несмотря на отсутствие перехода, — что вы думаете о последнем убийстве?