— А пост? На сосне-то?
— А тама… эта… дык нет же ничего! А чего сидеть-то? А батя велел рябины набрать. А мы вот… уже почти… и сейчас — сразу назад. Дык никакого же худа не случилось, а корзины вот уже набранные…
Моё состояние? — Бешенство. «Самовольный уход с поста в боевых условиях». Почему — «в боевых»? А у меня тут других нету. Для меня вся эта… «святорусская жизнь» — не жизнь, а сплошная война на выживание. Я постоянно ожидаю вражеского нападения, со всех сторон. Поэтому и жив ещё.
«Расстрел на месте» устроить не могу — не из чего. Но в римских легионах за такие дела — головы рубили. Незамедлительно. Перерезать им глотки? Забить насмерть Сухановской оглоблей? Вызвать Ноготка с его секирой и устроить публичную казнь?
Просто набить морды — не поможет. Нет, молодые раздолбаи быстро понимают, если им хорошенько люлей навешать. Но понимают они не суть, а что попадаться нельзя. И это… воспитание нужно повторять регулярно.
В 21 веке боец выходит из учебки вполне зная устав. И через два-три месяца, максимум, так его старательно забывает, что это видно невооружённым взглядом. Нужно устраивать публичные казни каждые выходные, чтобы обеспечить наглядность и актуальность.
Ладно, забрал обалдуев, пошли к Хрысю в селище.
— Вот такие дела, Хрысь. Что посоветуешь?
Хрысь молчит, хмыкает. У него полное подворье народу, детишки приёмные бегают. Меньшаковы дочки с маленькими голядинами в догонялки играют. Ещё куча народа толпиться. Тут отец этих двух… братьев-рябиносборщиков прибежал.
— Эта… ну… здрав будь боярич! Кака така нужда приключилася? Сыночки мои каку каверзу зробили? Ой же ж бестолочи за грехи мой тяжкие даденные… Кажну неделю прутом расписываю! Уж и сам не знаю что поделати… «Пост самовольно покинули»?! Ай-яй-яй! Ах же ж какие они такие-сякие-этакие… Так мы накажем! Вот прям нонеча. Посечём крепенько. Чтобы значится вперёд не шкодничали. Ума-разума стал быть в задницы… Как с дедов-прадедов. У, я вас оглоеды бешеные!
Красиво дядя выпевает. Сказочник-былинник. Рубашку бы ему красную и на сцену можно выпускать. Только мальчишки говорили, что рябину собирать — по его приказу пошли. Мораль? А мораль известная: нельзя из местных службу собирать. У них, кроме прямого начальника по службе, ещё куча начальников из местных. Которые им «прямее». Надо брать людей со стороны. Лучше — сирот. Но это — на будущее. А сейчас что делать?
— Как тебе сыновей воспитывать — твоя забота. А моя забота — вотчину беречь. Сыны твои наш ряд порушили, с места указанного ушли раньше времени. За это с них — мой боярский спрос. Собирай им припас на две недели — пойдут в болото кирпичи лепить.
— Да не… да ты шо… дык они ж малые… да и по двору вон делов сколько. Вот пройдёт Егорий — тада. Ну… отыграем свадебки… приберёмся… дровишек вот надоть… А сена-то скоко привезть! А куды ж я без помощников? Не, боярич, погодь малость, а мы-то само собой посечём. Вот те крест! Вот прям сщас!
Мужик уже начал судорожно пытаться снять опояску, предлагая мне незамедлительно полюбоваться голыми задницами сыновей, которые визжат от заправляемого в них ума-разума. Процедура, как я понимаю, регламентная, повторяется, со слов отца-воспитателя, еженедельно… Честно скажу: такое зрелище у меня лично восторга не вызывает. А эффективность, как я понял данного «просветителя» — нулевая.
— Лады. Уговорил. Мальчишек не трону. Да и в рябинник они по твоей указке пошли. Так что, с тебя и спрос. Собирайся. Отработаешь за сыновей.
Тут и Хрысь голову ко мне развернул. А мужичок впал в крайнее недоумение:
— Дык… как же… а дровы?… не… куды я? Опять же дочкина свадьба… и с чего? Худа ж никакого не случилось. Ну, слезли с дерева, ну, отошли в сторонку. Дык они ж доброе дело сделали — во, ягода. А за что казнить-то? Беды-то нет.
Глава 175
То, что туземцы не понимают основ караульной службы — понятно. Суть совершённого преступления — у них в голове просто не существует. Я могу тут долго рассказывать о важности, о возможных и необратимых последствиях, о дисциплине… Они со всем согласятся. Они будут кивать, вздыхать и поддакивать. И постараются забыть сразу после моей проповеди. «Не было такого у нас с отцов-прадедов. И нам — ненадь».
Вольные славяне. Не рабы, не слуги, не крепостные — свободные люди. Их даже пороть нельзя. Дёрнул за бороду — вира. Пуганул мечом — вира. Они в своей воле. В рамках которой понятие: «своевольное оставление поста» — вообще отсутствует.