– Уже кое-что, – сказал судмедэксперт. – Печка, от которой можно плясать.
– «Медрай» – что это?
– Там же написано: сеть клиник. Обрати внимание на адрес.
– Адрес, адрес... Да это же в двух шагах отсюда! Слушай, я возьму это себе. А что по трупу?
– Убить ее мог и ребенок. Тщедушная старушка роста ниже среднего... Насчет ребенка я, конечно, погорячился, а вот подросток – вполне. И, разумеется, женщина.
– Она, похоже, хорошо знала убийцу.
– Именно. Потерпевшая подумала, что он (или она) пришел отдать долг или взять денег в долг. Посмотрела в глазок, открыла ему дверь. Дальше, возможно, была ссора. Слово за слово, и разозленный убийца принялся ее душить. Если она и сопротивлялась, то слабо. Потом он отбросил бездыханное тело и...
– Пошел в комнату, чтобы порыться в картотеке должников. Что с отпечатками?
– Если только в комнате.
– Что ж, будем дактилоскопировать всех жильцов этого дома. А также близлежащих домов. Весь микрорайон будем дактилоскопировать! Да что там! Всю Москву! Кто знает, как далеко раскинул свои щупальца спрут? Лет через сто мы его непременно найдем, убийцу. А это что? – Алексей поднял валяющуюся на полу трость. – В упаковке.
Ручка и сама трость были обернуты целлофаном.
– Новенькая, из магазина, – сказал судмедэксперт. – Дактилоскопировать невозможно.
– Она купила?
– Похоже на то. Купила и оставила под вешалкой. Но распаковать не успела. Во время возни в прихожей они задели трость, та упала.
– А если трость принес убийца? – предположил Алексей.
– Тоже вариант. В общем, думай. Ты это хорошо умеешь, – пошутил эксперт.
– А что я умею делать плохо?
– Все остальное, – сердито сказал коллега и нагнулся над трупом.
– Думаешь, мне обидно? Да ничуть! На спор, я раскрою это дело за пару дней.
– Ты, Леша, хвастун, – сердито сказал эксперт.
– Спорим?
– Не буду я с тобой спорить. Я работать буду.
– Зря, – Алексей перевел дух. Повезло! Дело сложное, он и сам так сказал Кислицкому. – Интересно, когда она в последний раз выходила из дома? Надо спросить у консьержки. Когда это случилось? – он кивнул на труп.
– Между десятью и одиннадцатью часами утра.
– А позвонили в одиннадцать... – задумчиво сказал Алексей.
Он прошел на кухню. Здесь тоже все было загажено, а на полу в ряд стояли миски с остатками еды. Хозяйка не баловала своих мопсов деликатесами, вываливала им и прокисший суп, и протухшую картошку, отчего запах в кухне стоял отвратительный. Алексея даже замутило, хотя за годы работы в розыске ему приходилось видеть всякое.
Посреди этого безобразия, нелепый в своем кремовом великолепии, среди грязных чашек и немытых тарелок на кухонном столе красовался торт.
– Это вы принесли? – спросил у появившейся в дверях Ольги Леонидов.
– Да, я. Хотела поздравить ее с Новым годом.
– Это был запланированный визит?
– Да, я всегда приходила четвертого.
– Почему?
– Новый год мы вот уже много лет встречаем дома, с семьей, – пояснила Ольга. – Первого, к вечеру, едем к родителям мужа. Второго возвращаемся. Третьего к нам обычно приходят гости, друзья семьи, четвертого с утра я мою посуду и...
– И еще одна неприятная обязанность: навещаете тетю. Потому что седьмого Рождество. Шестого вы сами идете в гости, ведь так?
– Да.
– А пятое портить не хочется.
– Поймите меня правильно...
– Я все понимаю: грязная посуда к грязной посуде, – кивнул Алексей на засаленные тарелки. – Сестра к ней приходила?
– Мама? Она болеет.
– Сколько ей?
– Шестьдесят два.
– А ваш муж? Он сюда приходил?
– О! Что вы!
– Ольга, вы святая. Или... Вам очень нужны деньги? Последняя надежда, да? Кто наследник всего этого?
– Мама.
– Это все равно, что вы. Теперь вы решите квартирный вопрос, ведь так?
– Здесь столько ремонта... – беспомощно сказала Ольга.
– Но денег в матрасе много. Вы их уже считали? – в упор спросил Алексей.
Женщина покраснела.
– Не думаю, что вы ее душили, – усмехнулся он. – Хотя я бы на вашем месте не удержался. Скажите честно: думали об этом?
– Отстаньте от меня! – Ольга села на расшатанный табурет и горько заплакала.
– Вы ведь не по тете плачете. А почему? Оля, почему?
– Отстаньте...
– Я не могу исключить вас из числа подозреваемых, – тихо сказал Алексей.