После залпа наших арбалетчиков, в живых осталось не больше дюжины "разбойников". Скольких-то перебили парни Колдуна, сколько-то на моей совести (а все знают: Джинны - бессовестные существа).
Я слизал кровь с пальцев и снова огляделся. Колдун - где он? Почему не участвовал в драке? Достаточно было шарахнуть по каравану каким-нибудь убойным заклинанием. Легли бы все.
Если, конечно, он это умеет. Вдруг он специализируется, например, только на защите и поиске? Или на зельеварении? А чтобы это узнать - надо его поймать и допросить. От разговора по душам с Умутом я бы тоже не отказался.
- Джинн! - зовёт Колдун.
- Проверь груз. Я сам.
Что "я сам" для северянина загадкой не было. Охота, преследование и уничтожение - последние четыре года стали моей основной работой в Гюнешли улке.
Оставшиеся в живых люди Умута бежали. Я бросился следом. Нет, не потому что такой кровожадный. Мне нужен язык. И желательно, чтобы он хоть что-то знал.
Выбежав за пределы стоянки, я начал на бегу скидывать одежду. Обращение заняло не больше минуты, и на Охоту вышел зверь.
Догнать столько разбежавшейся добычи для человека задача невыполнимая, зверь с ней справится.
Однако далеко бегать не пришлось. Люди Умута уходили поодиночке, но как крысы, сбегались в одно место. Там-то зверь их и накрыл. Подумаешь, ещё сколько-то загубленных душ на моей совести...
Двух выглядевших наиболее богато воинов, я оставил в живых. Подрезал связки на ногах, чтобы не смогли убежать, и оставил среди трупов, дабы прониклись своим невыгодным положением. Лошади "разбойников", разбежались, как только почувствовали кровь. Искать их смысла я не видел.
Племянник султана с колдуном как сквозь землю провалились. Облазил всю округу, но не нашёл их. Зато заметил следы копыт четырех лошадей. Предположительно Умут, поняв, что его задумка не выгорела (в какой уже раз, но он с упорством барана продолжает портить мне жизнь), сбежал. А это значит, что неприятности в дороге на этом не закончатся.
Моё возвращение к стоянке каравана было омрачено скорбными и злыми выражениями лиц. Дилара порхала между кряхтящими, стонущими и шипящими ранеными, властно раздавая указания своим добровольно-принуждённым помощникам. Я даже засмотрелся на девушку, как она была хороша сейчас: с сурово поджатыми губами, растрёпанная, перепачканная в крови.
А вот Дилара, увидев меня, запнулась на ровном месте. Испугалась. Даже не подошла спросить: не ранен ли я? Жестокая.
Колдун - другое дело! Настоящий друг! Стоило появиться, как он тут же оказался рядом.
Я мысленно посмеялся и встряхнулся, избавляясь от нездорового веселья, вызванного обилием кишок и крови.
- Как у нас дела? - спрашиваю, отдавая северянину повод испуганной лошадки, на спине которой, как тюк с луком, болтался вражеский подранок. Связанный и с кляпом во рту. Потому что, когда я вернулся к месту сбора "разбойников", оба воина были в неадекватном состоянии. Один до такой степени неадекватный, что сам себе воткнул в сердце кинжал, второй, кажется, немного повредился рассудком.
Самоубийство у местных страшный грех, поэтому я не боялся оставлять подранков. Но, похоже, для одного из людей Умута, взять на душу грех оказалось куда предпочтительнее, чем попасть в лапы к "Чёрному демону".
Колдун перекинул ответственность за пленного на одного из своих людей, и коротко доложил ситуацию по каравану.
Потери были неприятными, но не смертельными: груз в полном порядке, и это главное. Жёстко встал вопрос с людьми, точнее их нехваткой.
Нападающие перебили всех наших погонщиков, от пятнадцати наёмников осталось лишь шесть парней, и каждый был ранен. Двое - серьезно, могли не дожить до утра, остальным повезло больше: вывихи, царапины, синяки и переломы. Парни, ходившие с Колдуном в рейд на разбойников, соответственно не пострадали. Лошади напуганы, но привязали их крепко, никуда не делись.
Посланник уджбея трусливо спрятался под телегу, поэтому не пострадал. Коскун, с наливающимся под глазом синяком, помогал сестре обхаживать раненых.
Подводя итоги - могу с уверенностью сказать только одно: хреновый из меня лидер. Сказывается привычка работать в одиночку. Мог бы предугадать наличие у врага зелья, позволяющее видеть в темноте. Умут та ещё змеюка, способен выкинуть любую подлость!
Разделять наёмников тоже не стоило. Стоило держать себя в руках, а то поддался волчьему азарту в желании пустить кровь. Итог сейчас вижу перед собой.
Нападение Умута фактически лишило нас людей. Я лично прошёлся и пересчитал всех по головам, включая себя. Получилось ровно двадцать. Двадцать два, если считать двух парней балансирующих на грани жизни и смерти, поэтому можно сразу выкинуть их из расклада.
Как раз выходит по одному человеку на подводу, но об охране придётся забыть. Новое нападение мы не отобьем.
Утро наступило неожиданно быстро. Солнце давно выползло из-за горизонта, и с каждой минутой всё явственней припекало затылок, а парни до сих пор стаскивали трупы с луговины, на которой стоял караван. Кого-то отрядили запрягать лошадей, кто-то кашеварил, Дилара всё ещё возилась с ранеными. Один из смертельно раненых парней ночью умер, второй пока цеплялся за жизнь: то проваливался в короткое беспамятство, то выныривал в реальность, оглашая стоянку громкими стонами. Такая жажда жить - впечатляла. Я даже подумывал: а не обратить ли парня? Но сразу отринул эту мысль. Некогда будет с ним возиться.
"Разбойник", которого я притащил - крепко и безмятежно спал, похрапывая во сне. Дилара чем-то опоила его, заверив, что до вечера не проснётся, но я перестраховался, и спеленал воина по рукам и ногам. Не хватало ещё, чтобы он неожиданно проснулся и навредил сам себе, как учудил его друг. То, что он не сделал этого раньше, не означает, что не додумается сейчас.
Мужика запихнули в повозку к посланнику уджбея. Самого посланника обязали сесть на сидение погонщика, хотя тот всеми силами убеждал, что не умеет управлять телегой. Пришлось отрядить Коскуна для объяснения теории. Практикой будем заниматься в дороге. И я в том числе.
Если посланник окажется настолько туп, чтобы загубить товар уджбея, сверну ему шею. Толку от него всё равно никакого, только хлеб переводим.
Пока парни вкалывали, я сходил к родничку, смыл с себя кровь, переоделся в чистое и теперь лениво пережёвывал вяленое мясо. В голове пусто, на душе муторно, настроение отвратительное. Думать о причинах и следствиях нет никакого желания, зато есть Колдун, который устало опустился рядом на траву.
- Нам люди нужны, - без особого энтузиазма произнёс северянин. - Хотя бы десяток. Посадим на телеги и высвободим парей. Чую - на этом приключения не закончатся.
- Не закончатся, - отрешенно подтвердил я. - Далеко до Караван-сарая?
- Миль семь, - сощурившись на солнце, прикинул Колдун. - Послать парней?
- Нет. - Отверг я, - даже заезжать не будем.
- Есть подозрения?
- Не знаю, Колдун. Может и есть.
Во-первых, не факт, что мы наберем хоть пару свободных человек. Если только рабы, как вариант. Во-вторых, засветимся, как призывный маяк в ночи: мол, добро пожаловать, господа бандиты, наш караван можно брать голыми руками...
Нет, с голыми руками я, конечно, погорячился. Кое-какую силу мы собой всё же представляем.