Он надел мне на палец кольцо и поцеловал. Я почувствовала всю силу нашего поцелуя, довершившего совершенство момента и благословившего наше с ним будущее.
Я обвила шею Джо руками, и он крепко прижал меня. Пока мы плавно покачивались в такт «Лунной серенаде» Гленна Миллера, Джо нежно прошептал мне:
— Ты ведь не передумаешь. Мы поженимся?
— Да, Джо. Поженимся. Я безумно тебя люблю.
Глава 112
Норма Джонсон содержалась в тщательно охраняемой камере женской тюрьмы в Центральной Калифорнии. В выкрашенной в бежевый цвет камере площадью около шести квадратных метров находились только две узкие койки — одна над другой, раковина и унитаз из нержавейки, вот и все, если не считать храпевшей наверху сокамерницы.
Ее сокамерницу звали Бернадетта Рэдке. Она была достаточно пожилой, чтобы стать матерью Норме, тоже убийца, но и далеко не такая умная или хладнокровная, как сама Любимица. Берни убила своего мужа, проехав по нему на пикапе, а после, когда ее «выпустили отсюдова», проехала на красный свет и убила еще трех человек. Один из погибших был восьмилетним ребенком.
Несмотря на число ее жертв, Бернадетта была человеком поверхностным.
Она не строила планов, не обладала изворотливостью. Умственно отсталая, впадающая в ярость дурочка, но Любимицу это устраивало, потому что Берни стала фактически ее рабыней.
Как и все остальные.
Норма Джонсон больше не была жалкой Любимицей.
У нее не имелось ни обязанностей, ни ответственности, и каждый охранник в тюрьме должен был о ней заботиться. Еда для нее всегда приготовлена. Синяя униформа всегда выстирана. Простыни застелены. Почта доставлена вовремя. Она получала много писем. От фанатов. От издательств. Из Голливуда.
Теперь она стала знаменитостью.
Каждый хотел с ней познакомиться, поговорить. Они ее и боялись, и боготворили.
И здесь она чувствовала себя королевой. В первый раз в своей жизни она оказалась там, где ей место.
Норма лежала, уставившись на дно верхней койки, и проецировала свою жизнь на этот чистый экран. Она вновь переосмысляла те ключевые моменты, которые сделали ее такой, какая она есть, вспоминая самые яркие и рассказывая себе собственную историю.
Особенно она любила вспоминать то, о чем никому не рассказывала: дни, когда отец приводил ее в свой особняк на Ноб-Хилл и там никого больше не было. Он показывал ей змей, размещенных в специальной комнатке, пояснял, как с ними обращаться и как они могут убить.
Она помнила, насколько сильно тогда его любила. Как она его обожала. Но конечно, у нее оставались вопросы. Почему он не мог ее полностью признать?
Ее мама обычно находилась на первом этаже, управляясь с пылесосом в гостиной. Почему папа не выкинет свою жену? Почему он не сделал Норму и ее мать своей настоящей семьей, если любит их так сильно?
А потом все случилось.
Вошла его жена, увидела Норму рядом с отцом и впала в ярость.
— Нет, Крис. Не здесь. Я же говорила тебе. Никогда не приводи девчонку в мой дом.
— Да, дорогая. Прости, дорогая, — только и ответил ее папочка.
Норма держала в руках змею, оставляя ее челюсть открытой с помощью большого и указательного пальцев, в точности как учил папа.
Но в тот миг на его лице появилась паника.
— Мне нужно убрать тебя отсюда, — сказал он. Словно она была мусорным ведром, а не его плотью и кровью. Не его дочерью. Не потомком дочери сенатора и самого уважаемого жителя Калифорнии.
Она нырнула под его руку, пробежала мимо «ведьмы» и бросилась вниз, в хозяйскую спальню. И там положила крайта под покрывала, где темно и укромно, как нравится змеям. Она думала, оставляя змею, что его жена умрет, — но прекрасно понимала, что и отец спит там же.
Папа нашел ее в хозяйской ванной и хлопнул дверью.
— Поторопись! — кричал он.
Это были последние слова, сказанные ей. Она выскочила из ванной. Выбежала из дома и несколько часов просидела на обочине.
Она рыдала, когда он умер.
А после все изменилось. Но она не жалела. Она заступилась за себя, и теперь жизнь снова наладилась. Все ее нужды удовлетворялись. И она была самым плохим и самым важным здесь обитателем. Ее здесь уважали.
— Тебе тут нормально, Норма? — спросил охранник, выпуская Норму и Бернадетту на прогулку во двор. Ключи клацали, и этот звук ее успокаивал.
— Прекрасно, — ответила Норма Джонсон, улыбнувшись ему. — Лучше не бывает.
От автора
Мы благодарны всем тем профессионалам, которые не пожалели своего драгоценного времени и поделились опытом: капитану Ричарду Конклину, доктору Хамфри Германюку, Чаку Ханни, Микки Шерману, Филиппу Хоффману, доктору Марии Пейдж, Тиму Хеттриху и Ребекке Дилиберто.