Мать Деметра опечалилась, покинула Олимп, приняла облик простой смертной и, облекшись в темные одежды, бродила по земле, позабыв о своих обязанностях богини. Земля перестала рожать и взращивать, засохли листья на деревьях, поблекла трава, завяли цветы. Не было плодов в садах, опустели плодородные нивы. Замерла вся жизнь на Земле. Людям нечего стало есть. Нечего стало им и приносить в жертву богам. Вот теперь-то Деметра привлекла внимание Зевса! Тогда он послал к Аиду Гермеса с сообщением, чтобы тот вернул девочку матери. Он отправил сообщение и Деметре, в котором было сказано, что Кора вернется, но при одном условии: не пробовать еды мертвых, ничего не есть в Подземном мире.
Аид согласился отпустить Кору к матери, но перед тем посадил ее на трон рядом с собой, хозяином огромного Подземного царства, и предложил гранат (символ брака). Ничего не ведающая Кора съела семь зерен, тем самым навсегда связав себя с подземным миром. Деметра возмутилась, узнав, что Аид обманул ее дочь. Она продолжила свое опустошительное блуждание по земле, оставляя ее бесплодной. От голода гибли целые племена. Вопли голодных неслись к небу, но не внимала им Деметра. Даже боги и богини ничего не могли поделать, чтобы успокоить гнев матери.
Тогда Зевс обратился за советом к Рее[20], которая была матерью и ему, и Аиду, и Деметре. И они решили, что Кора треть года будет находиться с Аидом как Персефона, царица, богиня подземного мира. В это время Деметра погружается в печаль и вновь облекается в темные одежды. И вся природа горюет, а поля и деревья остаются без зерен и плодов. Весной же, когда Персефона возвращается к матери, счастливая Деметра вновь наряжается, возвращает земле плодородие. С нею просыпается природа, все снова начинает зеленеть, пестреют цветы, колосятся нивы, благоухают и плодоносят сады и виноградники. В мифе о Персефоне, ее уходе в подземный мир, возвращении и новом уходе отражается древнее представление о смене времен года. Но эта древняя история описывает также и наше собственное движение из осознанного, дневного мира в менее видимые и менее известные (бессознательные) части нас самих – места, куда мы отправляемся каждую ночь в своих самых глубоких снах. Во время этих ночных путешествий мы заглядываем в наш собственный подземный мир.
Бо́льшую часть своей взрослой жизни я прожила с ужасающими воспоминаниями о том, как жестоко со мной обращались в детстве. Тем не менее даже до того, как эти воспоминания всплыли во всей своей полноте, у меня были повторяющиеся, навязчивые сны на ту же тему: о том, что меня преследуют и никто не хочет мне помочь, или о том, что меня ударили и изнасиловали, но я не могу кричать, поэтому те, кто находится рядом, кого я вижу, не замечают, что со мной произошло. Я часто просыпалась, пытаясь обрести голос и издать хоть звук. Как и Персефоной, мной владело безысходное чувство одиночества; сколько бы людей ни было вокруг меня, помочь не мог никто. В худших из этих повторяющихся снов в самых разных сценах варьировалась одна и та же глубинная дилемма.
Мне тепло и уютно в роскошной пенной ванне, успокаивающей уставшее тело. Голова покоится на краю старомодной ванны на ножках; прохладная фарфоровая поверхность поддерживает мою шею, а на груди, прямо у сердца, танцуют пузырьки, щекоча кожу. Я умиротворена и довольна. И вдруг я выпрямляюсь и сажусь в ванне, широко раскрыв глаза от шока и ужаса. «О НЕТ!» – мысленно кричу, плотно сжав губы, как будто боюсь позволить ужасной правде вырваться наружу. Внезапно я вспоминаю, что убила кого-то и каким-то образом заблокировала эти воспоминания. Я знаю, что больше никогда не забуду этого. И теперь, когда я все помню, как жить дальше, даже если больше никто не узнает? Теперь, когда я знаю, что совершила эту ужасную вещь, как мне жить с собой?
Всякий раз, когда мне снился один из этих снов, содержание его было невыносимым. Тяжелые сны заполонили мою повседневную жизнь, усиливая чувство, что со мной что-то не так. Всплыв на поверхность, воспоминания ворвались быстро и яростно. Их тревожный характер заставил меня сначала бросить им вызов: как вообще столь шокирующие вещи могут быть правдой? Где были мои родители и все остальные, когда это происходило? И почему мне никто не помог? Как в классической схеме с жертвами насилия, я принимала на себя ответственность и обвиняла себя. Почему эти мысли приходили мне в голову? И если это было правдой, почему я ничего не сделала, чтобы остановить насилие, когда оно происходило?