Собственно говоря, всё началось в коридоре Хогвартса и там же закончилось, хотя только один участник истории оставался неизменным. Просто возвращалась как-то субботним вечером Минерва МакГонагалл к себе в покои из директорского кабинета, наконец, закончив со всеми школьными делами. Отбоя еще не было, но ученики уже давно спрятались в своих гостиных комнатах, не вылезая оттуда, как бельчата из дупла. Хотя кто бельчата, кто змеёныши, кто вообще гордые и непонятные птицы…
— Директор МакГонагалл! — позвал женский голос, который, впрочем, отнюдь не принадлежал молодой женщине.
— Леди Пиритс? — осведомилась более резко нежели полагалось Минерва, останавливаясь и смотря на вынырнувшую из-за поворота пожилую женщину в розовых одеяниях. Презрительно поджатые в тонкую линию губы смело оповещали мир, что данная подражательница несравненной в своем лицемерии Долорес Амбридж не нравилась Минни. Впрочем, если бывшему генеральному инспектору школы пушистая розовая кофточка и остальные извечные атрибуты ее одежды более-менее были к лицу, то водянистые голубые глаза, седая шапка волос Серсеи и розовый цвет… сочетались ужасно, точнее, они совсем не сочетались.
— Я желала побеседовать с вами о падении моральных ценностей адептов, — не обращая внимания на выражение лица усталой собеседницы, сообщила Розовая Ведьма.
— И что же вам не нравится? — с изумлением поинтересовалась бывший декан самого смелого и бесшабашного факультета в мире, подавив желание ответить на манер любимой ученицы: «Желайте дальше, а я пошла!».
— Я уже не однократно видела парочки детей, занимающихся непотребством в публичных местах! — выпалила экс-демонолог.
— Какими же?! — опешила зеленоглазая женщина, уже мысленно готовясь оборонять своих студентов до последнего логического аргумента.
— Они целуются в коридорах! — обличительно оповестила враз успокоившуюся профессоршу трансфигурации, всего-то целуются, подумаешь. В несомненно светлой голове Минервы проскользнула целая серия из язвительных вопросов на тему, как с такими взглядами на жизнь она стала «миссис»? — Но больше всего меня удивили совершенно недавно, — меж тем продолжала тратить словарный запас пожилая дама, — не знаю, как зовут тех молодых людей, рыжеволосая девушка и парень блондин, очень похожий на вашего учителя ЗОТИ, — не прекращала разоряться она. — Они, вы только представьте себе! Занимались самым настоящим развратом на астрономической башне!
— Замечательно, тихо и коротко отрезала МакГонагалл. — Только это не ваша компетенция, леди Пиритс. Моральный облик учеников Хогвартса и его падение никоим образом не должен вас интересовать. Здесь вы находитесь для другого, если я не ошибаюсь, — ледяной тон и холодный взгляд острых, как бритва, глаз сделал свое дело. Напускное беспокойство слетело с оппонента Минервы в мгновение, а на лице появилось более чем цинично-расчетливое выражение, приоткрывая занавес на истинную суть пожилой миссис.
— Не ошибаетесь, — еле справляясь с собой и тихо цедя слова, произнесла Розовая Ведьма. — В таком случае, ответьте пожалуйста, почему вы, директриса, отпускаете аж двух учителей из школы, когда совсем недавно здесь погибло несколько учеников?
— Это не тюрьма, тем более для учителей, — пожала плечами МакГонагалл.
— Да, это закрытая школа, поэтому позвольте поинтересоваться, — желание Минни перебить собеседницу тихим «Не позволяю!» было крайне заманчиво, видимо общение с Воканс дает свое, — именно поэтому вы отпускаете детей домой во время учебного процесса?
— Если того требуют семейные обстоятельства, — кивнула зеленоглазая, припоминая патронус Виктории и информацию, которую ворон принес на крыле, — помимо того, на данный момент да дня выходных, посему Виктория не пропускает лекций. Тем не менее, я дальше не понимаю, каким боком это всё вас касается? — вежливость помимо воли кончалась, а желание преподать урок сующей не в свои дела нос проверяющей росло не по минутам, а секундам.
— Попрошу разговаривать со мной любезнее, — медовым голоском пропела Пиритс, улыбаясь словно аллигатор. — Если вы не понимаете, сейчас вы разговариваете с человеком, решающим дальнейшую судьбу школы и вашу также. Кем вы будете, если я закрою школу? — иронично поинтересовалась Серсея. — Одной из Героинь войны, одинокой, покинутой всеми женщиной, которой давно пора на пенсию? Вас не примут на работу в Министерство Магии из-за возраста, вы останетесь всеми покинутой бывшей учительницей и деканом, — чистой воды ложь, вопреки всем необоснованным предположениям, больно резала сердце Минервы. Слишком уж эти слова были схожи с фразами, недавно брошенными довольно дорогим для МакГонагалл человеком, и пусть в отличие от пустых слов Пиритс, Воканс в чем-то была права, но все же неприятно.
— Если там на службу берут такую рухлядь, как вы, — усмехнулась Минерва мысленно, хотя из-за избытка эмоций произнесла предложение в слух. Хотя это уже не имело значения, потому что желания и далее беседовать с этой ведьмой у директрисы не было ни малейшего. Но оставлять все её оскорбительные высказывания без ответа? Нет, взмах палочки и вместо Серсеи Пиритс на полу сидит седая мышь, смешно и возмущено повизгивая. — Всего наилучшего, — очень надеясь, что кто-нибудь прибьет это жалкое существо, случайно наступит или сядет там, МакГонагалл преспокойно удалилась в свои покои. Мысли её вернулись к идее оставить пост директора школы, вот только кому? Хотя… ее ли это проблемы?
А бедная, несчастная и, чего таить, испуганная мышка посреди коридора не прекращала пищать во всю мощь голосовых связок грызунов. Женщина как будто бы чувствовала приближающуюся опасность, но куда бежать она не знала. Восприятие мира, хвала Мерлину, не изменилось, но ориентация в пространстве была совсем иной. Мир стал таким большим, а миссис Пиритс такой маленькой, что чувствовала себя хуже презренных эльфов. Больше всего на свете в данный момент Серсея желала найти, а еще лучше наоборот, своего демона хранителя. Варгин то ей и нужен, он поможет! Надеюсь, все слышали о фразе «Бойтесь своих желаний — они имеют свойство сбываться**»? Вот и сейчас, мышке следовало бояться, а не желать.
Тем временем, не замечаемый под покровом теней, к своей серой жертве подбирался большой черный кот. Голубые глаза его сверкали азартом охотника, а хвост медленно и неслышно рассекал воздух. Уши прижаты к голове, зрачки расширены, инстинкты работают на полную мощь. Кот задействовал все возможные ресурсы, дабы забыться. Забыть, кем он есть, забыть, что он делал и будет делать. Для Варгина было только здесь и сейчас. Жертва, отчаянно пищащая что-то невнятное. Потому что, если начать анализировать ситуацию и всю его жизнь, а точнее лишь ее подобие, он полезет в петлю, которую сам же закрепит и намылит. Демон начнет, как какой-то волк, а возможно оборотень, выть на луну, проклиная весь мир и выпрашивая что-то хорошее для себя.
Особенно нестерпимо для древнего и разумного демона именно сейчас. Конечно, он еще не видел более чем теплых и дружеских отношений между Викторией и Курамой, о которых рассказывают слухи, но для кота достаточно того, как свободно перемещается по замку ворон. Он может лететь куда и когда захочет, не спрашивая разрешения и не дожидаясь команды. Варгину было невдомек, что все эти перемещения старого, как мир, знакомого тоже приказ. Меж тем память подкидывала первую встречу с маленькой, по меркам демонов, девчонкой в библиотеке Диса. О да, это была его личная, одна из самых значимых побед в существовании — пробраться не узнанным и не пойманным в святую святых всех демонов. Кот до сих пор отчетливо помнил то замешательство при виде голубоглазой малышки, которая, уткнувшись прежде в какой-то фолиант, внимательно, без страха и опаски рассматривала его. Пообщаться подольше с Викторией тогда не удалось, у хозяйки заканчивался очередной прием и требовалось присутствие Варгина, в последующих годах тоже возможности все не выпадало. Но теперь, в Хогвартсе, ему совсем скоро представится такая возможность и демон сможет спокойно побеседовать с Воканс, а старая карга ни о чем не прознает. Как же он успел возненавидеть эту жалкую человечку, которая в молодости еще была терпимой, но на закате лет… Собственноручно бы придушил, с упоением слушая, как трещат, ломаясь, ее кости под его сильными руками, крепко сдавливающими старческую шею! Но ничего, скоро всё закончится, он почему-то был уверен в этом.