— Не пытайся, демон. Пули отлиты из непростой стали, к тому же заговоренной и умытой в святой водице. А если тебе любопытно, что с тобой происходит, я поясню. Ты теряешь свою человеческую суть, которая присуща любому высшему демону или, думаешь, чем еще вы отличаетесь от низших? Таким образом, ты превращаешься в слабое, не наделённое разумом существо. Как себя, к слову, чувствуешь? Какие ощущения, демон? — с исследовательским любопытством спросил Максим у ускользающего сознания демона.
— Рр-р-р… — выдавил из себя Вегард грозное.
— Не рычи, — недовольно цокнув языком, приказал Ван Хельсинг. — Девочка, — обратился он к Гермионе, неверяще разглядывающей раскинувшуюся перед глазами картину, — что у тебя там за сумочка? — вскинул мужчина темную смоляную бровь. — Сейчас самое время заточить вот этого, — кивок на практически лежащего пепельноволосого демона, — так как я не уверен, что его достаточно сильно приложит… — задумчиво проговорил совершенно спокойный, и даже отрешенный, нынешний глава ОРДеДе.
— Д-да, — немного дрогнувшим голосом произнесла Гермиона и решительно зашагала вперед, приоткрывая порядком потяжелевшую бисерную сумочку.
— Вы еш-ш-ще пож-ж-жалеете! — прошипел Вегард, чувствуя, как его тело неотвратимо втягивает в сумку смертной женщины, а разум отступает, оставляя править балом инстинкты и рефлексы.
Вся компания вновь неуловимым образом оказалась в центре огромного зала, возле лежащего на земле бессознательного тела Киртана. Максим склонился над другом, тайно надеясь на чудо, проверяя его дыхание и пульс. Тихий выдох радости и облегчения сорвался с его губ, когда он почувствовал и первое, и второе. Воканс был в обмороке, не глубоком и, как мог судить со стороны Ван Хельсинг, не опасном для жизни. Следующим объектом внимания темноглазого мужчины оказалась бывшая подопечная, которую давным давно пора выпороть, но рука никак не поднимается, стоит только взглянуть в невинные ангельские глазища девчонки. Впрочем, демонолог немного опоздал, на жизнеспособность Викторию уже успели проверить два образованных волшебника, не найдя ничего опасного для здоровья. Девушка просто была обессилена, что поспешила исправить пришедшая уже немного в себя Гермиона. Изучив подругу и ее привычки вдоль и поперек, гриффиндорка прекрасно знала содержимое сумки Воканс, что позволило ей быстро найти необходимые эликсиры. Не забыв проконсультироваться у Мастера Зелий, волшебники в две пары рук влили травяные настойки в ротик не сопротивляющейся брюнетки. Благодушно наблюдающий за этим Макс одобрительно покивал головой, тогда как Светик недовольно кривил губы. Несмотря на то, что весь запас лекарственных зелий Виктории Светозар варил собственноручно, сам ангел предпочитал лечить больных исключительно магией, считая этот способ более надежным и быстрым. Но смотря на то, как крепко сжимает светловолосый волшебник девушку, лежащую у него на руках, он прекрасно понимал, что никто не передоверит сохранность малышки ему. И только Варгин стоял сбоку, прикрыв тяжелые веки и переваривал всё случившее, не оставляя такой важный процесс на самотек или на потом, как остальные присутствующие.
Именно этот момент выбрало провидение, дабы морально добить людей и нелюдей. Странный и подозрительный ворох черных одежд, который появился во время проведения ритуала, и на который никто прежде не обратил внимание — зашевелился. Сначала бесшумно и как будто несмело, затем всё живее и живее, начиная производить свойственные этому действию шорохи. Однако никто не заметил этого, пока из темной кучи ткани не раздался протяжный мужской стон, полный непонятных эмоций. Гермиона, вздрогнув, вцепилась в руку стоящего рядом Снейпа и незаметно, на шажок, приблизилась к нему. Северус неуловимым движением заслонил собой мисс Грейнджер, впрочем, не заслоняя ей тем самым обзор. Люциус крепче прижал к себе Викторию, мысленно прикидывая, каким образом достать палочку и при этом поудобней перехватить девушку, чтобы та не упала. Демон открыл глаза, которые, из-за идущей полным ходом регенерации порядком истерзанного острыми лезвиями тела, светились внутренним голубым огнем, а зрачки сузились, становясь продолговатыми и вертикальными, как у котов. Максимилиан скользнул рукой к поясу, крепко перехватив рукоять кинжала, в отличие от Виктории, он был мастером в метании холодного оружия в любом состоянии. Дарк, прыгающий вокруг Малфоя и задающий кучу неуместных вопросов на тему безопасности своей хозяйки всем подряд и никому в частности, застыл, судорожно вспоминая, как перезаряжать автомат. Светозар передёрнул плечами, готовясь в любой момент выпустить крылья и озарить неудавшуюся угрозу светом та-а-к, что милосердней было бы бедняжке заживо сгореть, брошенным в жерло действующего вулкана или высадив на самой близкой к Земле пылающей звезде — Солнце.
Меж тем, одним плавным, гибким и тягучим движением, совсем как настоящий гад, в прямом смысле слова, из вороха тканей поднялось мужское тело. Совершенно обнаженное, стоит заметить, но это никого не смутило. Просто смотря на бледное тело Волдеморта, покрытое темной сетью вен, виднеющихся из-под прозрачной кожи, отсвечивающей то голубым, то зеленым, нельзя было ощутить что-либо иное, как омерзение. Тщедушное, сухопарое тело было худым до невозможности, достаточно высоким и слишком гибким для наблюдающихся остальных характеристик. Лысая, безносая и уродливая голова была откинута немного назад и склонена к плечу, а бездушные глаза безэмоционально рассматривали окружающих. Желание и горячая мечта Серсеи Пиритс сбылась (Темный Лорд ожил!), а Виктория, в отличие от Вегарда, ни капельки не ошиблась в своих выводах и обрядах. Хотя это мало кому могло сейчас помочь или упростить жизнь. Тот-Кого-Нельзя-Называть, пусть и был без палочки и смотрел на мир пустым взором, всё равно оставался чертовски сильным колдуном и опасным собеседником.
— С-с-северус-с, Люциус-с-с, — вроде, как бы узнал бывших сторонников и соратников мужчина. Из шипения Лорда Волдеморта, которого не узнать было невозможно, было тяжело вычленить что-то внятное и понятное.
Метки на руках бывших Пожирателей Смерти вспыхнули огнем, заставляя мужчин ощутимо вздрогнуть и зашипеть от боли. Или эта боль в метке была столь неприятна из-за того, что они отвыкли от нее? Ведь редкие фантомные боли ничто по сравнению с настоящей агонией призыва. Вопреки собственным страхам и переживаниям, оба профессора решительно вскинули палочки, направляя их на бывшего Повелителя. Люциус исхитрился перехватить Воканс за талию левой рукой и теперь осторожно удерживал ее, понимая, что ничто не заставит его отпустить любимое женское тело. Из-за напряжения, воцарившегося в помещении, светловолосый аристократ даже не понял, что Виктория как-то неожиданно убавила в весе и левая рука больше не напрягалась, теперь просто исключительно лежа на ее талии и обнимая, притискивала к себе.
Темный Лорд вознамерился прошипеть еще что-то нечленораздельное, но из его рта не вырвалось ни единого звука. Всё заглушил один единственный выстрел, произведенный из подаренного одной несносной ведьмочке на день рождения усовершенствованного пистолета. Всё внимание общественности вновь переключилось с ожившего злодея на недавно лежащую полутрупом девушку, а ныне вполне здравствующую девицу, которая сжимала обеими руками оружие. Невинно улыбнувшись и похлопав длинными черными ресницами, Воканс выдала очередной перл:
— А я давно недоумевала, почему никто не додумался его пристрелить? В конце концов, мы живем в конце двадцатого века и многие волшебники, будь они хоть трижды чистокровными, слышали о современном магловском оружии.
— Просто любое магловское оружие, посовременнее меча и лука, считается техникой и априори не работает в местах магических, вроде Хогвартса, — парировал Максимилиан. — Так что, радуйся, у тебя выпал эксклюзивный шанс пристрелить самого грозного волшебника этого столетия благодаря мне, между прочем.
— Ну что ты, — весело фыркнула Вика, нисколечко не впечатлившись заслугами и скромностью бывшего опекуна, — кто же усомнится в твоих заслугах, элементарный ты наш. Лучше скажи, как ты додумался дать Дарку в руки автомат? А ты почему молчал, секретный мой? — последний гневный вопрос и взгляд был адресован бедному эльфу, который весь скукожился от наигранного гнева хозяйки.