Тряхнув головой, я вновь переключила мысли на обстановку своей крайне «скромной» квартиры в Лондоне, попутно взмахнув палочкой. Из кончика белого древка вырвался серебряный, расплывчатый образ птицы и метнулся в окно, сообщить подруге, что со мной всё в порядке. Что касательно моего личного жилья, по меркам предыдущих мест моего обитания оно действительно было маленьким. Сравнимая с тем же замком Вокансов или поместьем Киртана, моя трехкомнатная квартира с кухней, ванной комнатой, уборной и прихожей, действительно выглядела крайне маленькой. Да и комнаты не слишком большие, зато всё уютно и чисто, обставлено, я так полагаю, со вкусом. Одну комнату занимает кабинет, вторая спальня, а третья гостиная, в которой нет камина с живым огнем, но есть удобный стол, заваленный книгами, и телевизор — один из подарков-разработок Макса. В кабинете, помимо больших кресел, имеется строгая и несколько деловая обстановка, прямо располагающая к работе, с большим окном, которое днем освещает всё помещение. Спальня была отделана совершенно противоположными к немного грубому и холодному стилю кабинета нежными пастельными тонами. В таком месте действительно хочется спать, особенно с утра. Гостиная тоже в корне отличается от двух товарок, более темные тона могут навевать не только скуку, но и усталость на непривычных людей, я же в ней отдыхаю душой. Тепло, светло или темно по моему желанию, уютно или дискомфортно, что также зависит от меня и моего положения в комнате. К примеру, если свалиться на диван и не убрать предварительно стол, обычно чем-то заваленный, баррикада из вещей закрывает обзор не только в окно и телевизор, но и на всю комнату, давя тем самым на совесть и психику. А вот если сесть в кресло, можно узреть и резную (стараниями Светозара, который не заметив разок закрытого окна, вышиб его своим телом) раму и провал экрана телика, а стол с хламом превращается в удобную подставку для ног.
От размышлений меня отвлек протяжный звук, издаваемый обычно голодным желудком. С недоумением взглянув на свой живот, я наконец почувствовала дикий голод, перед которым даже призрак тошноты после трансгрессирования в ужасе спрятался. Сглотнув ставшую вязкой слюну и думая о гастрономии, я с надеждой во взгляде направилась на кухню. Холодильник сумел меня порадовать лишь коркой заплесневелого хлеба, непонятно как туда попавшего, над которой, в прямом смысле слова, мышь церковная бы повесилась! Впрочем, и я ее понимаю, всё лучше, чем мучиться несколько дней несварением желудка. Повздыхав над пустыми полками и обнюхав кусок зеленого хлебца, я, сморщив носик, выбросила последний в мусорное ведро, идя к выходу из дома. Конечно, следует купить продукты в магазинчике неподалеку, чтобы и с утра я смогла что-нибудь перекусить, вот только аппетит настоятельно требовал пиццы. Здраво рассудив, что продукты купить еще успеется, я взяла курс на ближайшую пиццерию.
Улицы Лондона встретили меня промозглым холодом и серым, из-за ходящих туда-сюда людей, а также проезжающих здесь машин, снегом. Попеняв на время года и вспомнив, что у природы нет плохой погоды, я трусцой побежала к намеченной цели, поплотнее кутаясь в мантию. Оценить свою удачливость я смогла лишь вбежав в уютное помещение и вдохнув непередаваемый запах пиццерии, когда за окном хлынул ливень. Мысленно передернув плечами и уговаривая желудок подождать, я направилась к ближайшему пустующему столику. Милый и расторопный официант не заставил себя ждать, как черт из табакерки, буквально выпрыгнув к моему столику. Порадовавшись такому обслуживанию, я заказала самую универсальную пиццу с двойным сыром, грибами и ветчиной, не забыв о своем любимом грейпфрутовом соке. Парнишка, черкнув что-то в своем блокноте, пообещал принести еду через каких-то пятнадцать минут (чем меня бесконечно порадовал и огорчил в одночасье) и удалился на кухню, так и держа под мышкой меню, которое ранее намеревался впихнуть мне.
В теплом помещении мой организм быстро разомлел, практически наказав мне стянуть мантию. Сидя в кресле в черных джинсах и милом темно-синем джемпере, я с умилением рассматривала готическую обстановку пиццерии, когда дверь на улицу распахнулась, впуская в помещение вместе с новыми посетителями порыв леденящего кожу и душу ветра. Скорее из интереса, кто же такой неудачливый ввалился сюда, дабы оставить лужу на недорогом паркете, чем инстинктивно, я взглянула на выход. И честно, лучше бы этого не делала. Встретившись с карими глазами необыкновенной проницательности, я лишь усилием воли подавила болезненную гримасу. Ну почему, почему этот мужчина выбрал эту пиццерию для перекуса? Страдальчески спрашивала я себя, а Джанмарко Уилфорт, меж тем, шел ко мне, радостно и обаятельно улыбаясь. И настолько мягко лучились светом шоколадные глаза, что я непроизвольно улыбнулась в ответ, когда негаданный, нежданный и несколько нежеланный субъект приблизился ко мне.
— Твоя командировка закончилась? — был первый вопрос Марко.
— А-а? — информативно вопросила я, стараясь молниеносно вспомнить, что же наплела при последнем нашем разговоре. — Да! — наконец-то припомнив тот разговор и почувствовав, как щеки начинают пылать, ответила я. — Вот сегодня вернулась, только оказалось, что дома ничего съедобного нет, — объясняя свой визит сюда, развела руками.
— Это просто замечательно, — немного невпопад, как по мне, ответил родственник моего начальства. — Здесь свободно? — указывая на стул возле меня, спросил мужчина. Сердце учащено забилось где-то в горле и заныло, руки похолодели, но я… переборола себя.
— Д-да.
✡🔯✡
«Не видел» — одно слово, «видел» — большой разговор.
Осетинское изречение
После стремительного побега Люциуса из подземелий, в комнате повисла напряженная тишина. Гермиона прекратила вырываться и только недобро пыхтела в руках Северуса, мысленно надеясь, что эти двое всё же правильно выяснят отношения. Убедившись, что невеста не стремится догнать Малфоя и прибить, Снейп разжал объятия и шагнув к эльфу, выхватил у последнего письмо. Любопытно же, что внутри, да и возмущаться всерьез такой своевольностью не будет, сам же постоянно тыкал нос в дела зельевара! К тому же, этот клочок бумаги повод отвлечь пока еще мисс Грейнджер от невеселых дум, почему бы не воспользоваться? А на недовольство растерявшегося было домовика плевать с астрономической башни.
Открыв письмо и полностью его прочтя, Северус удивленно хмыкнул, передавая его любимой. Меж тем, из конверта выпало еще одно послание, очень короткое и ёмкое, но очень впечатляющее. Пробежавшись по нему глазами, один из бывших директоров Хогвартса чуть не застонал в голос. Всё-таки, если Люциус не сумеет сейчас объясниться с Воканс, тяжело ему придётся, хотя и без этого совесть блондина (если у него такая имеется) загрызет просто.
«Наверное мой подарок сильно запоздал, любимый, но и так поздравляю тебя с Рождеством! Твоя Воканс» — гласило выведенное аккуратным почерком послание, прилагающееся к освобождению Л. А. Малфоя от обязанности преподавать Защиту от Темных Искусств в Школе чародейства и Волшебства Хогвартс, подписанное министром. Каким образом Виктория этого добилась, Северус понятия не имел, так как о ее дружбе с нынешним министром Магии в Британии не слышал. Впрочем, Вика даже знакома с Кингсли Бруствером, просто он, как и любой до него занимающий это этот уважительный пост волшебник, обязан был сотрудничать с главой ОРДеДе, кем до сих пор является Максимилиан Ван Хельсинг. И даже если он сменится, то исключительно идущим на поправку Киртаном Вокансом, вновь став его помощником.
— Ну дела-а… — протянула, подумавшая о том же, Гермиона, заглядывая в письмо из-под мышки Северуса. — Я вот никак понять не могу, почему Малфой не знал, что Киртан Викин дядя? Они как будто совсем не разговаривали, — буркнула девушка, прижимаясь к теплому боку зельевара и чувствуя себя в совершенной безопасности.
— Полагаю, они разговаривали, — усмехнулся Снейп, привлекая Миону ближе, — но мало о тех Рождественских событиях, как и мы. Люди ведь не любят плохое вспоминать, — запустив одну свободную ладонь в распущенные каштановые кудри, принялся рассуждать своим глубоким прекрасным голосом Северус.