— Но почему Малфой не поинтересовался, кто такой Кир? — недоумевала Гермиона, тая от травяного запаха, исходящего от мантии Сева.
— Боялся, что это повлечет за собой потерю Виктории, — вспоминая состояние друга и их разговор, спокойно ответил Северус. Затем в голову его неожиданно пришло что-то совсем не в тему, но тоже довольно важное лично для него. — Гермиона, а ты не видела дневник? Такой старый и потрепанный?
— У тебя? — уточнила Гермиона. — Вроде бы не видела, хотя… Да, точно! Ты случаем не о том говоришь, что сжигал ночью? Еще перед Рождеством? — непонимающе хлопающий длинными темными, густыми ресницами смотрел на Миону растерянно. — Я тогда встала воды попить, а тебя рядом нет. Ты возле камина стоял и рвал на части какую-то книгу, а взгляд такой странный еще, даже пугающий… — девушка углубилась в воспоминания. Тогда Северус действительно смотрел невменяемыми глазами, но стоило Грейнджер взять его осторожно за руку, как он послушно отправился в кровать за ней.
— Я тебя напугал? — неуверенно спросил Северус. Горло неожиданно пересохло, а губы стали непослушными. Пришлось сглотнуть и облизать их, а затем получить долгий и умопомрачительный поцелуй.
— Нет, конечно, — Гермиона ближе прижалась к любимому мужчине, закинув ему руки на шею. — Ты последний, кого я стала бы бояться!
— Я совсем не помню тот момент, но если ты говоришь… — губы Северуса поджались. — Ничего страшного, лучше расскажи, как у тебя день прошел? — сменил он резко тему, напоровшись на карий омут полный тревоги… за него. Сердце наполнилось радостью и теплом, а дурные мысли вынесло из головы со скоростью света.
— Сегодня на уроке профессора Флитвика Рональд неправильно произнес заклинание и его…
✡🔯✡
Крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные.
Ветхий Завет. Песнь песней
Неделя после моего… ухода из Хогвартса пролетела, как в тумане. Я что-то делала, хорошо и вкусно питалась и с кем-то встречалась, обсуждая при этом что-то крайне занимательное. Мой мозг работал очень продуктивно, как у какого-то робота, суммируя всю информацию и отказываясь анализировать ее со стороны эмоциональной. Так я совершенно спокойно сумела поговорить со своим лучшим другом и демоном, слушая, где они пропадали всё это время. Затем наступило время узнать зачем в канун Рождества один сумасшедший архангел, здесь мое безмятежное состояние прервалось на злобное и обиженное шипение, так удачно заглянул в Хогвартс. Всё оказалось очень банально и странно, потому что Светик явился ко мне под праздник за «объяснениями», которые, как выяснилось, я обязана была ему предоставить. Фактически, я игнорировала его «просьбу» объясниться больше месяца и ничего, что об этой самой просьбе была ни духом, ни сном. На этом моменте моя программа отрешенности вновь дала сбой и мы со Светозаром очень эмоционально отстаивали свои точки зрения, что даже Курама побоялся вмешивается. Я была категорически против своей провинности перед наглым и стукнутым на голову архангелом, а он утверждал, что без разницы спит человек или бодрствует, информацию он всё равно получает. По сути, мы с моим лучшим белобрысым другом вернулись к нашему извечному спору о том, что я не должна отвечать его «просьбам и вопросам», заданным в те мгновения, когда я нахожусь без сознания. Как любит говорить временами мое начальство, нашла коса на камень, посему разошлись мы с светловолосым архангелом заклятыми друзьями, а мой бедный демон психанул и тоже смылся опять в неизвестном направлении. Несчастный, не привык выступать миротворцем, и не вжившись в эту милую роль, предпочел обижаться на меня ровно двое суток. Потом он вспомнил, что я его Хозяйка, а зима еще не кончилась, и вернулся в мою квартиру маленьким пернатым и злобным комком. Что не характерно, зудел он мало, и вообще был крайне осторожен со мной, смотря на меня, как на бомбу замедленного действия, будто пытался угадать взорвётся или нет, а если и бомбанёт, то когда? Перемирие же с Урии́лом даже на горизонте не виделось, а потому я со спокойной душой поминала его при каждом неудобном случае хорошим словом, в душе надеясь, что он мучается от икоты или постоянно чихает. Ведьма я или нет?
Киртан шел на поправку не по дням, а по часам, в следствие чего соваться к нему было жизненно опасно. Вот когда его полностью выпишут из Мунго и отправят домой… еще с неделю подожду и можно будет встретиться. Курама был того же мнения, только упорствовал, что неделю ожидания поправки настроения моего дяди следует растянуть на месяц с небольшим. Вот кто явно не желал выздоровления моего родственника и готов был не видеть его с год, точно. На прямой вопрос, с чего вдруг такая возобновившаяся нелюбовь у них, мне ответили, предельно честно шокировав до глубины души. Как выяснилось, он, то бишь Курама, как мой демон-хранитель не уберег меня, родную кровиночку Кира. И здесь речь шла совсем не об сомнительной авантюре со спасением Хогвартса и победе над Вегардом, а о моем залете (в этом месте я хорошенько стукнула одного брюнетистого болтуна чугунной сковородой по макушке, поэтому Малфою досталось много нелицеприятных эпитетов, из которых всего два были приличными и печатными) от поганого белобрысого профессора-аристократа. Если подумать головой, а не вновь вырвавшимися из-под контроля чувствами, то ворон был где-то прав. Но это не отменяет трех фактов: мне придется купить еще один нож на кухню, а также заменить там окна и научиться контролировать выбросы стихийной магии. Из всей этой ситуации Курама достаточно рассудительно опасался встречи с моим разгневанным родственником, который дядя и в прошлом опекун. На любопытство, почему тогда он не попытается смыться куда подальше на время, мне вновь дали нерадостный ответ и опять зараза крылатая вспомнила Люциуса, за что я готова была эту курицу черную на бульон пустить. Из-за того, что рядом со мной нет нормального мужчины, оставлять меня в одиночестве именно сейчас очень недальновидно и опасно. Мало ли опасностей вокруг? Вот он и крутится рядом постоянно, даже когда я выхожу погулять с Марко. И здесь начинается новый виток недовольства моего демона, совершенно неясного мне. Крылатая пакость, которая явно заделалась у меня попугаем-матерщинником, была категорически против моих прогулок на свежем воздухе с милым и добрым братом Рая. Я и сама понимала, что неправильно всё это как-то, но отказать Джанмарко в следующей встрече, когда карие глаза смотрят так… с таким пониманием и теплом? Это было выше моих сил, да и обиженная душа постоянно интересовалась, почему, собственно, и нет? Из-за чего я должна отказывать себе в приятном времяпрепровождении? Я ведь не занятая и пока-что никем не обременённая девушка! А то, что по ночам мне снова и снова снится прекрасный белокурый рыцарь на белом гигантском павлине, выматывающий душу и заставляющий просыпаться со слезами на глазах — это мелочи… несущественные.
Вот и сейчас, я вертелась перед зеркалом, рассматривая себя и так и эдак. Ровно через десять минут ко мне должен заехать Марко и мы отправимся на зимнюю ярмарку! Конечно, главные праздники уже миновали нас, но это не омрачает моей радости — наоборот. Будет не столь много людей, а я так давно хотела на ней побывать, но то всё времени или же просто настроения не было. Тем более, что скоро её начнут сворачивать, и если не попаду на нее сейчас, то опять придется ждать с год, а так хочется попробовать горячих каштанов. Ведь некоторые мои знакомые, во главе с МакГонагалл, описывали сие как гадость неописуемую, а другие, ярые сторонники этого деликатеса, на чьей стороне выступает Урхарт, настоятельно убеждают меня попробовать вкусняшку. И если речь уж зашла об Минни с дядюшкой Элфинстоуном, следует вспомнить, что совместными усилиями мы победили упрямую гриффиндорку и убедили уйти с занимаемого поста директрисы Хогвартса. Точнее, сперва я убедила ее супруга, что Хогвартс — крайне опасное дело и пора ему проявить твердость, с чем он полностью согласился, ведь когда речь заходила о безопасности Минервы Элфинстоун становился фанатиком почище многих. Улыбнувшись при этих мыслях, я отправилась в прихожую, буквально слыша шаги Уилфорта на лестничной клетке. И правда, спустя минуту раздался дверной звонок. Оправив нервным движением подол недлинного (до коленок) платья, я открыла дверь, приветливо улыбаясь. От стоявшего на пороге шатена так и несло шармом, как и тяжелым мужским одеколоном, больно ударившим по моему обострённому обонянию. С трудом удержав на лицее улыбку и мимолётно мысленно отметив, что от Люциуса всегда пахло невероятно вкусно, я приняла белые розы. Наша встреча и приветствия пошли по уже знакомому сценарию, как и три предыдущие. Я пошла на кухню поставить цветы в заранее приготовленную вазу с водой, а родственник моего начальства вошел в прихожую и стянул с вешалки мою неизменную утепленную мантию, готовясь накинуть ее мне на плечи, стоит только мне вернуться к нему.