Сегодня всё было так обычно, что можно сказать даже привычно, вот только и несколько отличий нашлось. К примеру, Курама отсутствовал, так как сегодня с утра я достала его своими пожеланиями насчет еды и он, выругавшись сквозь сцепленный клюв, куда-то улетел, так и не купив мне банан. А еще я впервые одела платье и Марко, я в этом уверена, по взгляду видела, оценил. Правда я не совсем сумасшедшая, чтобы в мороз выходить на улицу с голыми ногами! Чулки, как и мантия, утеплённые с помощью магии, надежно защищали меня от холода. Я сама не понимала зачем играю с Джанмарко и хожу на все эти «встречи», тем не менее, простое «хочу» в последнее время было весомым аргументом. В который раз подумав, что поступаю очень некрасиво по отношению к этому хорошему мужчине, клятвенно пообещала, что это наша последняя совместная встреча, которая свидание. Да и улетать мне скоро в Грецию, говорят там даже зимой тепло, а я давненько хотела посмотреть Афины и развалины Акрополя.
В машине Уилфорта было тепло, и пусть ехали к ярмарке мы недолго, но я успела пригреться и задремать. Поэтому на улицу я вылазила несколько сонная, потерянная в пространстве и времени. Марко по-доброму посмеивался надо мной и обидно совершенно не было, хотя это не помешало мне несколько минут кокетливо подуться. А дальше началась увлекательная прогулка с горячими каштанами, чашечкой чая и кучей представлений. Где-то спустя часик, после увлекательнейшего метания дротиков и выигрыша пиратской шляпы, которую я нацепила на своего спутника, мне купили вату. Отойдя немного в сторону от ярмарки, на не освещаемую и поэтому совершенно нелюдную местность, чтобы спокойно съесть сладость, мы не прекращали весело переговариваться и смеяться.
Ледяные пальцы, впившиеся в моё запястье, стали полной неожиданностью, как и стремительный рывок назад. Впечатавшись в широкую мужскую грудь, я мысленно понадеялась, что мне не оторвали белую конечность. Впрочем, если она болит, значит на месте. Тихий, почти звериный, рык, вырывающийся из грудной клетки того, к кому меня столь немилосердно привлекли, остро тревожил слух. Впрочем, мой ум застыл неподвижно уже тогда, когда рецепторы носа передали аромат наглого индивидуума. Такой знакомый и родной запах окутал с ног до головы, почти полностью лишая силы воли. Бездна, что он здесь делает?! Что он вообще творит?!
— Вы что себе позволяете? — оказывается, не одна я задалась этим вопросом.
— Не твоего ума дела, магл, — не очень-то вежливо рычит Люциус Малфой.
— Сквиб, — машинально тихо поправила я и наконец прихожу в себя. — Малфой, пусти меня! — я дергаюсь в его руках, отчаянно пытаясь вырваться, вот только кто же меня отпустит?
— Ещё чего, — бросает надменно упырь белобрысый, когда я вскидываю голову и встречаюсь с ледяным взглядом жутких и одновременно таких любимых серых глаз. Сглотнув застрявший комок в горле, громко выдыхаю, стараясь не сорваться на откровенную ругань. Интеллигент, как никак.
— Вы знакомы? — удивляются у меня за спиной и тут же вступаются за меня, — Колдун, отпусти её.
Люциус лишь молча и очень упрямо прижал меня к себе, а затем случилось то, что я ещё долго не забуду и не прощу ему. Короткое и ёмкое «Никогда!» разрезало воздух за секунду до того, как Малфой трансгрессировал.
========== 29. Расставим точки над «ё» ==========
Я всегда старался не раздражаться и уступать в ссоре, чем и достигал умиротворения, а потом уже в спокойном состоянии дело улаживалось само собой. Почти всегда приходится жалеть, что ссора не была прекращена вначале.
Лев Николаевич Толстой
Стоило миру прекратить вращаться пред глазами Виктории, а ногам коснуться твердой поверхности пола, она… хотелось ей бы сказать, что вырвалась из теплых рук Люциуса и залепила ему (минимум) смачную пощечину, но это не так. Перед глазами девушки всё поплыло, желудок сделал сальто-мортале, а ноги так подогнулись, что она буквально повисла на Малфое, обмякнув в его объятиях и тяжело, глубоко дыша, пытаясь прояснить чуть не померкшее сознание.
— Вика? — тут же забеспокоился блондин, понимая, что что-то пошло не так.
— М-мм… — застонала девушка, вяло отодвигаясь от мускулистого торса. — Туалет, — приглушенно пискнула Воканс, собрав последние силы в кулак и зажав себе рот рукой, по-детски надувая щеки. Желание желудка вернуть сладкую вату на свет божий тем же ходом, которым она туда попала было слишком сильно и очевидно, так что Малфой поспешил в уборную комнату, располагавшуюся как раз за одной из дверей. Мужчина вообще выбрал чудесное место для перемещения, собственная спальня в Малфой-мэноре была первым, что пришло в голову.
Викторию рвало долго, нудно и очень неприятно. Распущенные из-за свидания длинные черные локоны придерживал сзади Люциус, с тревогой смотрящий на любимую и всем этим только усиливая ее позор и смущение. Благо, последнее чувство затмевали злость, ярость и обида. Вскоре девушка полностью опорожнила содержимое своего желудка в фарфорового друга и даже сумела, с некой благодарностью во взгляде, принять подношение — стакан с прохладной и кристально чистой водой, но все хорошие чувства быстро улетучились, стоило только брюнетке вспомнить КТО во всем виноват.
— Скотина, — было первым, что услышал Люциус в свой адрес от оклемавшейся и взявшей себя в руки Вики. — Да что ты вообще себе позволяешь?! Кто тебе дал право трансгрессировать меня сюда? И, кстати, сюда — это куда? На каком основании ты опять показался мне на глаза?.. Влазишь в мою жизнь, когда сам четко дал понять, что я не нужна тебе и нас больше ничего не связывает! — тщетно сдерживаясь, со слезами на глазах кричала Виктория, словно фурия, подлетая к Малфою. Глаза ее пылали адским, голубым огнем, а волосы начали серебриться и подниматься вверх, словно шаловливый ветерок играл с ними. Волшебнику в пору было испугаться, но он только возгордился, любуясь своей… будущей женой, теперь она точно от него никуда не денется!
— На правах твоего будущего супруга и отца наших детей, — усмехнулся слизеринский гад, одним плавным шагом приближаясь навстречу Воканс. От такой наглости Вика, право слово, даже остолбенела на мгновение, недоуменно хлопнув длиннющими ресницами.
— Вот это самомнение! — воскликнула то ли возмущенно, то ли восхищенно девушка, вполне ловко уворачиваясь от объятий павлина белобрысого. — Во-первых, Малфой, — Зовущая сложила руки на груди, желая сказать что-то дельное, но не сдержалась, — ты — козел! В следствие этого понятно, что ни женой, ни кем-либо еще тебе я становиться не собираюсь. А о «наших» детях и мечтать тебе не стоит!
— Зачем же мечтать, милая? — вкрадчиво вопросил Люциус, останавливаясь и зеркально скрещивая руки.
Он не возмущался обзывательствами, не возражал справедливым упрекам и категоричным заявлениям, прекрасно понимая, что в сложившейся сейчас ситуации виноват сам. Виктории в данный момент необходимо высказаться, и единственное, что может позволить себе Люциус, сглаживать острые углы и постоянно напоминать себе, что гормоны — это не шутка. И именно ими в ближайшее время будет пылать любимая. Посему вдох, выдох и включаем всё свое обаяние, всё мастерство!
— Ведь у нас совсем скоро появится малыш, — показывая свою осведомленность и капельку привирая насчет времени, растянул тонкие губы в запредельной улыбке Люциус.
Правда реакция Виктории, смелой и безбашенной, ему не понравилась очень откровенно. Промелькнувший не просто страх, а ужас в любимых голубых глазах и рефлекторное защитное движение, когда девушка неосознанно закрыла руками живот, не радовали.