Я аж подпрыгиваю — уже не в какие ворота!
— Что вы себе позволяете?! — взрываюсь я. — Кто вам даёт право меня унижать?!
— Вы же и даёте, — всё так же холодно, ровно и презрительно отзывается он, — когда демонстрируете свои умственные способности. Я обычно так не делаю, но у вас сегодня тяжёлый день, поэтому объясню, а вы постарайтесь уловить, потому что повторять не стану. Какая поликлиника? Они сразу позвонят в полицию. Вам ещё полицию в это дело вплести не хватало. У вашего любезного родителя рыльце настолько в пушку, что он загудит за решётку первым. Да и Ржавый будет не рад.
Ржавый… Те амбалы говорили о нём. Похоже, их босс? Откуда Асхадов знает его? И почему бандиты его послушались? Он же был один… Да, вооружённый, но один.
В голову невольно лезут слова отца, о том, что Гектор, на пути к директорскому креслу, уничтожил отчима и сводных братьев.
Меня передёргивает.
Я избежала насилия, а сейчас — один на один (избитый отец не в счёт) с убийцей. Для которого нет ничего святого. Семью, обогревшую его, порешил.
— Откуда вы знаете Ржавого? — не удерживаюсь я. У меня сегодня просто «День неуместных реплик».
Асхадов хмыкает.
— Это имеет какое-то значение для вас? Достаточно будет, если скажу — он мой хороший знакомый.
— Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты, — цитирую прописную истину.
— О да! — доносится ехидное. — А по факту вы не знаете ни Ржавого, ни меня. Он ведь неплохой человек. Просто персонал никогда не умел подбирать.
— Бандит для вас — неплохой человек?
— Ну, для вас же финансовый махинатор и игроман — хороший? — язвительно переспрашивает Асхадов. Возразить я не успеваю, потому что мы уже паркуемся у небольшой частной клиники на окраине нашего города. Цены здесь за койкоместо — как в пятизвёздочном отеле. Асхадов выскакивает, успев небрежно бросить мне: — Ждите здесь и не дурите.
Через какое-то время он возвращается с двумя крупными санитарами, которые везут каталку. Отца, вновь потерявшего сознание, укладывают и увозят.
Я порываюсь за ним, но Асхадов меряет меня пренебрежительным взглядом и комментирует:
— То есть идти в клинику голой вам нормально? Что же выпендривались дома?
Падаю на сиденье, придавленная стыдом вперемешку с гневом.
Гад! Какой же он циничный бесцеремонный гад!
Он вскоре возвращается и требует, чтобы я села на пассажирское кресло рядом с ним. Находится вблизи такой подавляющей энергетики — тяжко, но на споры у меня просто нет сил.
А потом… Потом я какое-то время тупо залипаю на его руки на руле, на то, как уверено он ведёт машину…
Асхадов же кажется поглощённым лишь дорогой, только минут через десять гробового молчания, наконец, произносит:
— Не люблю, когда люди себе додумывают. А так обычно случается, когда у нас мало информации. Это я вам как аудитор говорю. Поэтому расскажу. Настоящее имя Ржавого — Руслан Рыжов. Он и сам рыжий от природы. Но не в медь, а в ржавчину. Ещё и в веснушках весь. Отсюда — Ржавый. Мы в приюте познакомились. У моей матери, — на этом моменте голос его, впервые за всё время, чуть ломается и теплеет, — тогда были не лучшие времена. Сама выживала, как могла. Вот и отдала меня временно в приют. Там мы с Русом и познакомились. Ближе и вернее друга у меня никогда не было и не будет. Я за него порву, он — за меня. Ему не повезло в жизни. За мной-то мама пришла, забрала. Она как раз замуж за Ибрагима тогда вышла. А Рус остался. Он трудный был. Характеристика такая — ужаснутся можно. Но… — Асхадов судорожно сглатывает, — это потому, что никто его не знал. Поверьте, он бы никогда не отдал приказ насиловать вас. Это инициатива отморозков, которые вечно пользуются тем, что Рус ведётся на лесть. Придётся снова вправлять ему мозги.
За разговором я не замечаю, что мы вновь едем не туда. То есть — не к нам домой. Вместо этого машина чрез какое-то время сворачивает к загородному коттеджному посёлку, где живут самые богатые люди нашего города, и вскоре останавливается у высоченного глухого забора.
Асхадов открывает его с пульта, и мы въезжаем в просторный благоустроенный по последнему слову дизайна двор.
Впереди дом — огромный, модный и холодный. Как и его хозяин. В том, что мы приехали к Асхадову домой, нет никаких сомнений.
Он обходит машину и галантно помогает мне выйти из салона.
Но тут же отпускает мою руку, будто касаться ему меня неприятно.
Это задевает, но я сегодня слишком устала и вымотана.
Асхадов заводит меня в шикарную гостиную, где царят лофт и хай-тек, и говорит, проводя рукой:
— Вот, располагайтесь. Там, за лестницей — гостевые комнаты.