– Это уж точно, приятель. – Харпер энергично закивал. – Помните? Так не бывает, чтобы у священников кончалась выпивка, вот мы ее и нашли. Господи боже мой, этой бочки хватило бы, чтобы утолить жажду целой армии! Уж мы тогда повеселились. Святого отца засунули головой в вино – нужно было объяснить ему, что вранье – это смертный грех. – Он весело рассмеялся. – Капелька чего-нибудь мне бы сейчас не помешала. – Сержант окинул отдыхающих у дороги стрелков совершенно невинным взглядом. – Кто-нибудь хотел бы капельку?
Все молчали. Шарп устроился поудобнее и изо всех сил старался не улыбаться. Он знал, что задумал Харпер и что произойдет в следующее мгновение. Стрелки были одним из немногих воинских подразделений, имевших право отбирать рекрутов, поэтому среди них оказывались только лучшие, но даже и при таком тщательном отборе солдаты страдали от греха, присущего остальной армии, – пьянства. Шарп догадался, что где-нибудь поблизости можно отыскать по крайней мере полдюжины бутылок вина, и Харпер намерен заняться решением этой проблемы.
Сержант поднялся на ноги:
– Отлично! Проверка.
– Сержант! – Это был Гэтейкер, который часто становился жертвой собственной чрезмерной хитрости. – Вы же сегодня утром проверяли наши фляги! Вам известно, что у нас ничего нет.
– Я знаю, что в ваших флягах для воды нет вина, а это не одно и то же, верно? – (Все по-прежнему молчали.) – Разложить амуницию! Немедленно!
Послышалось ворчание. Португальцы и испанцы с радостью меняли вино на пули и британский порох, самый лучший в мире, и можно было не сомневаться, что, если у кого-нибудь из солдат окажется меньше восьмидесяти зарядов, Харперу удастся найти бутылку, запрятанную куда-нибудь поглубже в ранец.
Шарп услышал, как солдаты начали копаться в своих вещах. Он открыл глаза и увидел, что, точно по волшебству, у дороги появилось семь бутылок. Харпер стоял над ними с видом победителя.
– Разделим между всеми. Отлично сработано, парни, я знал, что вы меня не подведете. – Сержант повернулся к Шарпу. – Патроны будем считать, сэр?
– Нет, не будем. – Шарп знал, что может доверять своим людям, они не станут продавать больше одной горсти патронов. Он посмотрел на огромного ирландца. – А сколько у тебя патронов, сержант?
Лицо Харпера было абсолютно честным.
– Восемьдесят, сэр.
– А ну-ка покажи свой запас пороха.
Харпер улыбнулся:
– Я думаю, вы не откажетесь от капельки спиртного, сэр.
– Давай. – Шарп весело рассмеялся, глядя на смущенного Харпера. В дополнение к восьмидесяти патронам, на двадцать больше, чем у всех остальных солдат армии, стрелки получали отличный порох, который позволял вести более точную стрельбу. – Ладно, сержант. Десять минут, а потом нам будет легче шагать дальше.
В полдень они нагнали небольшой конный отряд разведчиков с майором Форрестом во главе, который махал им рукой из рощи, расположенной между дорогой и ручьем. Мечты Харпера сбылись. Майор подвел стрелков к специально выбранному для них месту.
– Знаете, Шарп, я подумал, что будет лучше, если вы расположитесь подальше от полковника.
– Вы правы, сэр. – Шарп ухмыльнулся, взглянув на смущенного майора. – Прекрасная мысль.
Форрест тем не менее был чем-то обеспокоен. Он смотрел на людей Шарпа, рубивших ветки.
– Сэр Генри настаивает на том, что костры должны располагаться по прямой линии.
Шарп вскинул руки вверх:
– Обещаю вам, даже искорка не нарушит строя.
Через час прибыл весь батальон, солдаты попадали на землю и остались лежать, подложив под головы ранцы. Некоторые из них отправились к реке и, устроившись на берегу, опустили стертые, опухшие ноги в холодную воду. Расставили часовых, оружие сложили, запах табака окутал деревья, а в противоположной стороне от горы багажа, отмечавшей временную офицерскую столовую, начался футбольный матч. Последними прибыли жены и дети, португальцы – погонщики мулов со своими животными, Хоган и его мулы и стадо скота под присмотром специально нанятых местных жителей – животные обеспечат пропитание батальону.
Этим тихим, усыпляющим вечером Шарпа охватило беспокойство. Ему некому было писать, и он не испытывал ни малейшего желания присоединиться к Харперу, который без всякого результата пытался заманить хоть какую-нибудь рыбешку на своих червей. Хоган спал в тени, тихонько похрапывая.
Шарп поднялся на ноги, взял ружье и прошел мимо часовых. День был замечательным: на небе ни облачка, в ручье тихонько журчит вода, а легкий ветерок гуляет в траве и шелестит бледными листьями оливковых деревьев. Лейтенант некоторое время шел вдоль ручья мимо кукурузных посевов, перепрыгнул через грубую дамбу, перекрывавшую ирригационный канал, и вышел на усеянное камнями поле, где росли чахлые оливы.