Он не выдвинул новых стратегических инициатив, а лишь продолжил то, что было начато до него. Он умело вел аппаратную игру, назначая своих и удаляя чужих людей.
Если у Н. С. Хрущева, М. А. Суслова и Ю. В. Андропова можно отметить прямо их обвиняющие моменты (в свете последующих "перестроечных" процессов), анализируя то, что они сделали, то наша оценка Л. И. Брежнева несколько иная: Брежнев не был достаточно проницательным политиком, он не предвидел последствий многих политических интриг. Он позволил вовлечь себя в те западные проекты, которые сыграли зловещую роль для всей советской системы (разоружение, продажа нефти, диссидентство). Так, не будучи гибким политиком, он не сделал глубокой ревизии преступлений Н. С. Хрущева, событий в Венгрии (1956) и в Чехословакии (1968).
Если бы он более серьезно подошел к этому, поручив сделать основательную проработку возможного исхода этих и подобных событий, проиграв все ситуации, то СССР оказался бы готов к хаосу. А ведь все возможности были в его руках. Через преданного ему К. У. Черненко он имел доступ ко всем архивам. Он смог бы понять суть внутренних противоречий, возможно, даже лучше, чем И. В. Сталин, у которого в 1937–1938 гг. не было возможностей анализировать и обобщать, который должен был только действовать, чтобы не погибнуть. В случае же Брежнева ему была предоставлена передышка. Экстраполируя на ту ситуацию, в которой находился сам Л. И. Брежнев, тогда вполне возможно было уловить многие и многие тенденции, а не "отдельные недостатки и пережитки прошлого", по-новому оценить всё более нарастающие угрозы. По целому ряду обстоятельств этого не было сделано.
Разумеется, мы отлично понимаем, что Л. И. Брежневу были отправлены сотни различных сигналов, такого рода как известная Записка КГБ СССР в ЦК КПСС "О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан" [35. Ч. 2. С. 389–390.] и т. п. Но делалось это в несистематизированном виде, так что разобраться во всем разнообразии этих сигналов было довольно затруднительно и что поэтому правильные выводы сделаны не были. К тому же он воспринимал все достаточно однобоко, как руководитель, воспитанный в определенном идеологическом русле.
В свете грядущей "перестройки" самой, как мне кажется, негативной стороной его деятельности стало то, что им и его людьми был сформирован клан, который занял порочную позицию, допустив формирование других. Когда эти люди упрочились у власти и у всесоюзной кормушки, и уверовали в свое всесилие, они смогли заявить о себе как о силе, претендующей на довольно долгое существование. "В так называемой Ленинградской программе, опубликованной в Франкфурте в 1970 г., говорилось: "Номенклатура неотчуждаема, как неотчуждаем капитал в обществе "среднего класса". Это столь же законная основа нашего общества, как и право частной собственности при капитализме". (…) Именно при Брежневе появилась органическая связь между политиками и преступниками. Номенклатура была инкубатором, взрастившим мафию, которая окрепла и усилила свое влияние на общество после распада СССР" [2.31. С.46].
Кланы, прорвавшиеся к неограниченной власти в СССР, — как в центре, так и на местах, — постепенно возжаждали к этой власти присовокупить собственность. Эту тенденцию заметили на Западе, где давно уже все вещи назывались своими именами: "Россия становится классовым обществом. Около трех тысяч семей образовали элиту, и они хотят оставаться элитой" [2.32. С.90]. Именно в этой среде и принимались решения о малой и большой распродаже родины.
При этом стоит выделить, что подобно тому, как сейчас чиновника можно заинтересовать реализацией какого-либо проекта, не иначе как указав при этом на его долю личного обогащения, так и "при Советской власти" многие и многие проекты создавались специально под интерес элиты, либо сиюминутный, либо с перспективой: "К началу 1970-х годов кланы красной элиты начинают заниматься только собой, а проекты (уже псевдопроекты) начинают тасовать под перераспределение элитных возможностей. Элитный контур выворачивается наизнанку. Клановое доминирует над общеимперским" [2.33. С. З].
Постепенно в стране вырастает параллельная империя — империя грязных замыслов о том, как эксплуатировать социалистический полумир, как максимально "выжать" из доверенного в управление региона, как пробиться к столичным кормушкам. Нынешние кланы, согласившиеся на развал страны, лишь бы не потерять свой удел, есть продолжение этой теневой империи. Эта империя тогда еще только формировалась, она была еще призрачной, она еще помнила кровавый кошмар 1937 года, откуда она восстала, как сказочная птица Феникс. Каждый раз, когда она показывалась из тени, она тут же становилась заметной, о ней подавали сигнал, ей не давали выйти на свет, загоняя обратно во тьму.