– Ну, и что мы собираемся делать дальше, господин Бартон? У вас, как я вижу, имеется достаточно сил, чтобы стереть в порошок всю Землю, а может быть и не её одну и, похоже, вас такая перспектива абсолютно не устраивает. Не знаю уж с чем связана такая ваша любовь к людям, на мой взгляд мы того вовсе не стоим, но возьмем это утверждение за отправную точку. Разумеется, мы примем во внимание и то, что вы умнее нас, а ваша наука так далеко ушла вперед, что нашим, земным, ученым нужно будет корячиться не одну тысячу лет, чтобы пройти хотя бы половину того пути, который уже прошли ваши ученые. Интайр… Название вашей планеты звучит очень неплохо. Во всяком случае мирно. Эдвард, ответьте мне только на один вопрос, каковы планы Интайра?
Мы сидели в небольшой, резной деревянной беседке, стоящей у самой воды. Был тихий и приятный августовский вечер. Жара уже давно спала, понемногу смеркалось и в водохранилище играла рыба. То и дело слышались её громкие всплески, а по воде расходились круги. Меня так и подмывало найти в доме удочки и попытать счастья, но Василий задал прямой и конкретный вопрос и смотрел на меня испытующе, да, и Тимофей, маячащий неподалеку, насторожился, ожидая моего ответа. С притворно горестным вздохом я сказал:
– Василий, если говорить откровенно, у Интайра вообще нет никаких планов относительно Земли. На Интайре об этой планете и знать не знают, а мы числимся, как пропавшие без вести, да, и мы сами не знаем где находится наша родная планета. Так что если о чем и можно говорить, то только о наших собственных планах относительно Земли, а они довольно простые. Конечная цель нашего влияния на развитие человеческой расы – звездная экспансия. Для этого, в первую очередь, мы хотим создать за пределами Земли десяток, другой колоний, в которые намерены переселить людей, которые не хотят жить своим собственным трудом, вступили на преступный путь и узурпируют миллионы простых людей. Одновременно с этим мы хотим дать толчок развитию науки и передать людям часть своих знаний, что непременно породит мощнейший демографический взрыв, но не за счет увеличения рождаемости, а за счет снижения смертности. Наша задача, в течении ближайших двадцати пяти лет довести продолжительность жизни до трехсот, четырехсот лет, а затем, через сто лет, поднять эту планку до полутора, двух тысяч лет. Ну, и, конечно, к тому времени мы постараемся передать жителям Земли часть научного и технического потенциала Интайра. Это позволит человечеству безболезненно пережить демографический взрыв и устремиться в галактику. Вот, собственно, и все наши планы.
Мой пространный ответ не столько успокоил Василия, сколько настроил его на конструктивный лад. Удовлетворенно кивнув головой, он весьма категорично сказал:
– Понятно. Эдвард, тогда вам никуда не уйти от политики и начинать нужно, как я думаю, с России. Дела здесь сейчас обстоят так паршиво, что без военного переворота, видно, уже никак не обойтись. Слава Богу, что эти ослы так и не смогли полностью развалить стратегические войска. Думаю, что военный переворот можно будет организовать достаточно быстро, а уж затем, года через два, передать власть гражданским лицам. Если военные выступят с декларацией возрождения России и решительно начнут наводить в стране порядок, то это несколько отвлечет остальной мир от активных действий Антикриминального Трибунала. Вряд ли кто-нибудь станет связывать его деятельность с Россией, но и военный переворот никто не сможет связать с деятельностью вашего Трибунала. Эдвард, у меня есть кое-какие знакомства в среде армейских офицеров и хотя я давно с ними не общался, в некоторых из них я полностью уверен, уж они-то не станут очередными казнокрадами.
Вспомнив о людях, разворовавших страну с таким огромным экономическим потенциалом и превративших её в криминальный рай, где пистолет и взрывчатка давали власть и деньги каждому негодяю, Василий зло выругался и с такой силой ударил кулаком по легким перильцам беседки, что едва не сломал их. Мне были очень понятны его чувства, но при этом я не забывал о том, что помимо России существовало и множество других стран. Вместе с тем мне было приятно слышать, что Василий уже отождествлял себя с Антикриминальным Трибуналом и, похоже, не мыслил своей дальнейшей жизни без участия в его деятельности. Мне следовало объяснить ему еще один аспект нашей будущей работы и потому я сказал ему: