– Адмирал Райель и так арестован!
– Я не знал имен. И я не уверен, был ли сообщник один или их было двое.
– У Райеля не было сообщников кроме Маркуса!
– Но это не означает, что у Маркуса не было сообщников кроме Райеля. Что же касается нападение на Штаб… Кирк, вы серьезно думаете, что если бы я в тот момент всерьез собирался убивать, жертв было бы так мало? Во-первых, самый используй я гранатомет и пару бомб, все закончилось бы за минуту полным разгромом Штаба. Но я не стал бы этого делать на тот момент, потому что если бы Маркус был убит тогда, автоматически активировался бы процесс уничтожения семидесяти двух криокапсул. Я надеялся, что смогу обойтись меньшим числом жертв. Во-вторых, даже используй я то оружие, которое использовал, но стреляй я чуть под другим углом, жертв тоже было бы в разы больше. Цель того нападения была одна – Маркус хотел, чтобы все командование увидело, так сказать, живого террориста. Живую и вполне конкретную мишень. За которой кто-нибудь полетит на Кронос. Даже не получив официального разрешения на военную, по сути, операцию. Эта роль отводилась вам. А я надеялся, что успею поговорить с вами до того, как вас там прихлопнут.
– Меньшим числом жертв?! – Джеймс не выдержал, вскочил с места и с трудом удержался, чтобы не ударить со всей силы по слишком спокойному лицу Кхана. – Это взрыв в Архиве и Секции 31 принес меньше жертв?! Или обычные люди в расчет не берутся?! И если вам так жаль было своих людей, как вы могли поставить Томаса Хэрвуда в такое же положение?! У него дочь умирала, а вы…
И эта тварь еще усмехается. Сейчас. Когда речь идет о том, что он натворил. И с отцом. И с ребенком. И во всеми, кто был в здании.
Холод немного отрезвил. Скула у Кхана была ледяная. Ну да, в капсуле же всегда холодно. Не настолько сильно, как когда она работает, но все же. Ее открыли, сменили на Кхане наручники, но тело из нее не извлекли. Вообще-то это должен был сделать он – сдвинуть нижнюю пластины, прикрывающие ноги. Что ж, придется сделать это сейчас.
Защелка открылась беззвучно, пластины съехали вниз.
– На этот раз вы удивительно быстро устали. Или вам просто капсула мешает? Боитесь руку сломать?
– Вы удивительно быстро перестали играть в игру «мне жаль, что так вышло».
Джим отошел в сторону, и Кхан, словно нехотя, встал на ноги.
– Это не игра. Мне действительно жаль.
– Именно поэтому вам смешно, когда я говорю о дочери Хэрвуда и о нем самом. А вы представляете, что с ней будет, когда она узнает правду?! Что ее отца шантажировали ее смертью, и поэтому он убил стольких людей?
– Мне смешно, что именно это вы называете правдой. Впрочем, доказательств у меня нет.
– О да, Хэрвуд просто сошел с ума, сам все придумал, исцелил свою дочь силой мысли и взорвал здание от полноты чувств.
– Это тоже нельзя назвать правдой. Хотя ход мышления офицера Звездного Флота определенно прослеживается.
– Вы специально нарываетесь на драку?
– Это сейчас дракой называется? Не знал.
Нда, не лучшее начало для переговоров. Он должен был убедить Кхана сотрудничать. А не вмазать по этой наглой роже, которая не кулака – кирпича! – просит. Ладно, что сделано, то сделано.
– В любом случае, это мое отношение к вам лично. Ваша команда тут не при чем. Действия Маркуса – равно как и ваши действия – командование Звездного Флота повторять не собирается. Если вы откажетесь от сотрудничества, капсулы останутся нетронутыми. Если вы согласитесь принять все условия командования, вы сами откроете капсулы. Но нам нужны хоть какие-то гарантии, что эти люди не начнут крушить все вокруг, как вы. Именно поэтому необходимым условием является запись вашего обращения к членам своей команды с требованием не вмешиваться в решение трибунала по вашему вопросу и подчиниться решениям Штаба.
– И какие гарантии будут у меня, что вы их действительно отпустите?
– Официальная реабилитация команды. Они получат новые документы. И я лично прослежу, чтобы с этими людьми все было в порядке.
– Приблизительно так же, как поступили со мной на «Возмездии»?
– Я сразу честно сказал вам, что намереваюсь отправить вас под суд. Я сдержал свое слово. В случае вашей команды я обещаю, что их отпустят.
– То есть все гарантии – лишь ваше слово.
– Я не знаю, что я могу еще вам предложить. Но я не лгу.
Кхан подошел к столу, присел на его край и отвернулся.
– Если вам нужно время на размышления – оно у вас есть. Я могу прийти завтра. Но условия не изменятся. Командование уже все решило, и теперь ваша очередь принимать решение. Вы можете согласиться или отказаться, но торга не будет.
Кхан ответил не сразу.
– Насчет Хэрвуда. Доказательств у меня нет. Можете принять мои слова на веру, можете считать их ложью – дело ваше. Вы не верите в расклад, в котором победить невозможно. Я верю – с поправкой на «без потерь» и «прямо сейчас». Есть ситуации, в которых полная победа невозможна и единственный выход – минимизировать потери. Маркусу нужен был взрыв в Секции 31 – любой ценой. Он хотел замести следы и срочно. Хэрвуда в качестве официального исполнителя выбрал именно Маркус. Только план был другим, и его реализация не зависела от моего участия. Я не мог там вообще ничего изменить. До определенного момента мои действия контролировались лучше, чем вам кажется. Секция 31 должна была взорваться на несколько часов позже, когда там было бы в несколько раз больше людей и уже не было бы тех материалов, которые Маркус надеялся присвоить. Хэрвуд был очень привязан к своей семье, и Маркус собирался надавить на него угрожая убийством жены – дочь все равно умирала, жена была последним близким человеком для Хэрвуда. Если бы он отказался, взрыв все равно списали бы на него. Вернее два взрыва. Маркус планировал уничтожить не только здание Архива, но и госпиталь ЗФ – это вызвало бы больший резонанс. Списали бы все на то – как вы точно подметили – что Хэрвуд сошел с ума от горя, не смог смириться с болезнью дочери и решил отомстить всем сразу – и командованию, слишком часто посылавшего его в дальние командировки, и врачам, так и не сумевшим помочь его дочери. Если бы я отказался, Маркус убил бы мою команду, но два взрыва все же случились бы – их бы организовал другой и в нужное Маркусу время. Я решил попытаться переиграть вашего адмирала хотя бы частично – руками Хэрвуда, которого Маркус все равно уничтожил бы. И у Хэрвуда был выбор – уехать на время с женой и дочерью. Тогда Архив и госпиталь все равно взорвались бы, и все улики вели бы к наиболее подходящей, с точки зрения Маркуса, жертве – к нему. Но он бы выжил. Хэрвуд устроил взрыв до срока и отправил письма на адреса всех адмиралов – содержание письма исключало вариант со взрывом госпиталя. Ни он, ни я не могли обыграть Маркуса в той ситуации полностью. А насчет ребенка… Маркус не знал о свойствах моей крови – его интересовала моя способность создавать оружие. А я знал. Вот и вся разница. Но к решению Хэрвуда это отношения не имеет.
Джим растерялся. А что если Кхан не лжет? Что если все было именно так? Ведь насчет нападения на Штаб он прав – если бы целью было убийство командования, действия были бы другие. Как когда Кхан вел «Возмездие» прямо на здание Штаба.
– Я приду завтра. Повторную криозаморозку не рекомендуется делать в течении двух суток после выведения из криосна, так что… отдыхайте. Вас проводят в душ и выдадут чистую одежду.
Ответа Джим так и не дождался. А если разговор не клеится, лучше уйти из камеры.
Охрана заверила, что душевая будет готова через полчаса – любые попытки побега учтены, и арестованному лучше даже не пытаться что-то сделать не так. Джим слушал вполуха – Кхан все равно не попытается сбежать. Как и не пытался сопротивляться охране на «Энтерпрайз». Да, тогда он сдался сам, но в главном ситуации совпадают – на кону жизни членов его команды.