– Кто посылает? – опешила Нина.
– Да америкосы твои.
Он снова поглядел на Нину и мгновенно нахмурился: опять этот взгляд. Опять она смотрела на него так, словно… презирала?
Затянувшееся молчание нарушил, перекрывая музыку, звонкий смех Нины. «Бля!» – выругался про себя Токарь, по-детски вздрогнув от неожиданности.
– Че ржешь?
– А знаешь, может, ты и прав! Я как-то совсем позабыла об этом, ха-ха-ха!
Все еще смеясь, Нина выкрутила громкость на максимум, когда Мэтью Беллами ударился в гитарное соло, сняла кроссовки и закинула ноги на широкую приборную панель внедорожника. Усевшись таким образом, она отвернулась к окну.
И сразу же умолк ее добродушный смех.
Чувство брезгливости и отвращения накрыло ее волной.
Глава 8
Нина пыталась взять себя в руки. Она разглядывала крошечные фигурки дачников, орудовавших на своих участках лопатами и поливочными шлангами. Некоторые из них просто загорали в шезлонгах, обмотав головы марлей. Иногда движения дачников попадали точно в ритм музыки, и тогда Нине казалось, что она смотрит какой-то чудной видеоклип.
Природа действовала на Нину успокаивающе. Ее просторы дарили чувство настоящей свободы. Как и Токарь, Нина росла в душной квартире мегаполиса и, как все горожане, выбиралась за город лишь на короткое время, на пикник или с палатками на озеро. Но каждая такая поездка надолго оставалась в ее памяти приятным воспоминанием. Выезжая с компанией куда-то за город, Нина старалась отыскать там поле. Такое, чтобы, куда ни повернись, взгляд упирался бы в горизонт, а над головой висело бесконечное небо, низкое, рукой можно достать. Друзья давно привыкли к этим ее исчезновениям посреди совместного отдыха, когда она брала с собой пластиковый стаканчик с пивом, сигареты, немного закуски и уходила, чтобы устроить свой собственный пикник в центре вселенной.
И в такие минуты она ощущала мистическое единение с чем-то, что было за гранью обычной, земной красоты; проникалась его величием, пропускала через себя. Лежала, утонув, в душистой траве и ждала наступления темноты, ждала, когда на небе проявится звездная россыпь. Она смотрела в космос часами, и иногда, бывало, даже засыпала до самого рассвета.
Умиротворение. Вот что она испытывала в такие моменты.
Нина зажмурилась и мысленно перенеслась в центр огромного поля, под купол низкого неба.
«Касабиан» сменился квартетом группы «Кин», затем заиграла «Зэ Промес» в исполнении Криса Корнелла, а Нина все сидела с закрытыми глазами, представляя себя лежащей в густой траве, в бесконечном пространстве миллионов галактик.
И лишь когда Токарь переключил магнитолу на радио «Шансон», Нина вернулась в машину. Вместо Криса Корнелла из динамиков на весь салон кто-то кричал прокуренным голосом о мусора́х и о счастливом детстве на малолетке, но это было уже неважно. Нина успокоилась. Она снова стала такой, какой ее должен был видеть Токарь.
Поселок остался позади, и теперь по обеим сторонам трассы золотистым ворсом потянулись луга пшеницы. Они уходили вдаль до самого горизонта, и там сливались с бледно-голубым небом.
Широко улыбнувшись, Нина резко повернула голову к Токарю и спросила:
– А у тебя осталось еще?
Токарь не сразу понял, о чем идет речь, а сообразив, коротко и весело ухмыльнулся.
Этим утром, когда они закончили собирать все необходимые для путешествия вещи, Нина совершенно неожиданно предложила… покурить травку. «В наших жизнях, милый, происходит смена вех, – кажется, так она выразилась, – и было бы здорово отметить это событие». «Чего тебе плеснуть?» – поинтересовался Токарь, открывая небольшой бар, в котором стояли несколько бутылок разной крепости напитков. «Нет, я не об алкоголе». Она заговорщицки прищурилась, а когда Токарь понимающе осклабился, закончила фразу: «Скрути нам косячок». Причем Нина сказала это таким тоном, словно была уверена в том, что у Токаря непременно должно быть с собой хотя бы немного марихуаны или, по крайней мере, он может достать ее в кратчайшие сроки.
И она не ошиблась.
Токарь слегка сбросил скорость.
– В бардачке пошарься, – сказал он.
Нина, скинув ноги с панели и подобрав их под себя, открыла бардачок. Под грудой разного бумажного хлама она нашла то, что искала – трубку и прозрачный пакетик с марихуаной.
«Ловко», – подумал Токарь, искоса любуясь тем, как аккуратно и быстро Нина набивала трубку.
– Подай зажигалку.
Девушка поднесла огонь к трубке и, обхватив губами мундштук, сделала глубокий вдох. Темно-зеленая трава вспыхнула рубином. Глаза Нины заблестели, и Токарь готов был дать голову на отсечение, что увидел, как в них отразилась матово-черная гладь дороги. В секунду зрачки ее расширились, скрыв почти всю радужную оболочку. Нина свернула губы трубочкой. Столбик плотного сизого дыма разбился об лобовое стекло, расползся по его поверхности. Пространство машины заполнилось густым туманом и едким запахом тлеющего чая.