– Коленька, я не могу сейчас сказать, кто они для тебя. Или кем они для тебя станут. Но ты не бойся, люди вроде хорошие.
– Какие ещё люди?! – закричал я на весь коридор и руку вырвал. – Не нужен мне никто, кроме мамки! Я только её люблю!
Оле-Лукойе остановилась и строго так посмотрела.
– Коля, ты уже взрослый, тебе десять лет неделю как исполнилось, – говорит. – Поздравила тебя мама? Нет? Чего молчишь? Вот сам себе и ответь – а ты ей нужен? Она тебя любит?
Помолчала секунду.
– Так-то вот, Коленька… А ты говоришь… У тебя, может быть, новая жизнь начинается, счастье наконец-то появится.
И, видя, что я насупился, снова за руку взяла.
– Пойдём, мой хороший, хотя бы просто познакомишься, поговоришь.
Мы уже около двери её кабинета были. Ольга Лукьяновна ещё раз внимательно посмотрела на меня, оценивая, воротник рубашки поправила и постучалась тихонько. Я даже удивился:
– Вы чего к себе стучитесь-то? Вы же здесь, со мной стоите…
Оле-Лукойе улыбнулась:
– И правда… Видишь, как я волнуюсь за тебя…
Дверь открыла и меня легонько в спину подтолкнула – заходи, мол.
На фоне солнечного окна я увидел два силуэта – лиц вначале было не разглядеть: майские лучи глаза резали, слезами наполняя. Хотел поздороваться, но из-за комка в горле побоялся слова произнести, чтобы вдруг на девчачий писк не сорваться.
В угол кабинета, где большое зеркало висит, отошёл. И тут себя увидел – весь как кулёма какой-то: нескладный, худой, словно из разного конструктора собранный. Вдобавок лохматый – постричься давно пора. И глаза на бледном лице краснющие – наверное, на солнце насмотрелся. Ну не от слёз же…
– Вот, Коленька, знакомься, – Ольга Лукьяновна за свой стол прошла. – Это…
– Не надо, пожалуйста, – прервал её приятный женский голос. – Мы сами…
Я от зеркала отвернулся и на женщину посмотрел. На первый взгляд она показалась вроде бы ничего, доброй, то есть незлобной – лицо красивое, открытое, с осторожной улыбкой – видно, что волнуется. И глаза понравились – с нежностью и теплом смотрят.
Женщина встала со стула и рукой на плечо мужчины оперлась. Наверное, муж её. Потому что похожи – я где-то читал, что если в семье всё хорошо, то супруги внешнее сходство приобретают. Учительница литературы говорит, что любовь, как садовые ножницы, – все шероховатости срезает, чтобы в итоге идеальная красота получилась. Поэтому во всём мире влюблённые люди якобы друг на друга похожи и в одно лекало умещаются. По моему же мнению, всё это ерунда. Враньё. Видел я этих влюблённых – ходят, как дурачки, улыбаются непонятно чему, рты раззявив. Мух ловят… Только этим и похожи.
Женщина ко мне подошла. Примерно в метре остановилась. Смотрит.
– Меня Еленой зовут. А это мой муж (ага, угадал, значит!) Михаил. Как тебя зовут – мы знаем. Мы с тобой познакомиться приехали, Коля…
И руку для пожатия протягивает. Её ладонь оказалась мягкой и тёплой. Приятной… И запах от женщины был ненавязчивый – аромат цветочных духов переплетался с запахами чистоты и свежести. Мамка так никогда не пахла – вокруг неё всегда было облако табачного дыма. А иногда, когда в автопарке, где кондуктором работала, на ночные смены оставалась, – бензином и водкой.
– Зачем? – спрашиваю.
– Что «зачем»? – не поняла Елена.
– Зачем я вам нужен? Что, других детей, что ли, мало? Вон, недавно двоих совсем маленьких привезли – они-то вас за настоящих родителей считать станут. А я что? Я мамку люблю. И неважно, какая она. Другой всё равно не будет!
Последние слова я уже Ольге Лукьяновне сказал. И из кабинета выбежал…
Больше месяца с той встречи прошло. Елена со своим «близнецом» мужем из головы не выходили – сироте доброе слово, что пальто зимой: согревает. Думалось, зря я их обидел – люди-то вроде хорошие. Да и ни при чём они, не виноваты, что у меня жизнь вот так сложилась.
Мать так и не приезжала. Закрутилась, наверное, совсем, или забыла вовсе.
Предала…
Июнь выдался прохладным и пасмурным, с частыми дождями. Послеобеденный положенный по расписанию сон я не люблю – пустая трата времени. За нами, мальчишками, и не следил особо никто – так, пройдётся воспитатель или сама Оле-Лукойе, посчитает по головам, что не убёг никто, и целый час делай что душе угодно. Кто-то читает, кто-то и правда спит, а я вот в окно смотреть люблю. Сегодня решил посчитать, сколько капелек дождя за три минуты на стекло падает. И всегда ли их количество одинаковое.
В четырнадцатом счёте на девяносто шестой капле всё и случилось…
Во двор детдома въехали две машины: одна наша – на этих «Жигулях» завхоз иногда Ольгу Лукьяновну возит, другая – незнакомая белая «Волжанка».