Он нажал на кнопку. Стены, окружающие нас, стали прозрачными, и, выглянув наружу, мы смогли увидеть коричневый склон холма. Внезапно я сфокусировал свой взгляд. Примерно в двадцати футах от того места, где мы стояли, был небольшой холмик. Что-то на нем зашевелилось. Я мельком увидел металлическое тело, колышущиеся антенны.
— Да, — сказал Солтано. — это муравей-хозяин, они повсюду вокруг нас. Но я привел вас сюда не для того, чтобы показать вам их, я собираюсь показать вам нечто гораздо более смертоносное.
Он провел нас в большой лифт.
— Под нами фундаменты замка, уходящие в землю на сотню футов. Именно там мы производим композитный металл, когда это необходимо.
Лифт беззвучно погрузился во тьму, шум лязгающих механизмов наверху становился все слабее, казался все дальше, а потом и вовсе прекратился. Мы шагнули вперед, в пустыню массивных колонн. Солтано нажал ставшую уже знакомой кнопку, и стены исчезли. Мы могли видеть черную землю за ними и даже, казалось, на фут или два углублялись в нее. Что-то серое двигалось там и ворочалось по маленьким туннелям. Миллионы и миллионы крошечных существ непрерывно рыли норы. Какое-то мгновение я не понимал, затем Солтано заговорил, и ко мне пришло просветление. Там были термиты — белые муравьи.
— Взгляните на врагов, с которыми мы сражаемся, — торжественно сказал Солтано. — Эти насекомые гораздо более опасны для нас, чем Муравьи-Хозяева, создателями которых они являются. Эти термиты стремятся разрушить сам фундамент, на котором покоится замок, выедая землю из-под него.
Я почувствовала, как по моей коже побежали мурашки.
— Трижды за последние сто лет нам приходилось глубже погружать наши фундаменты в землю. Первоначально этот подвал был всего пятьдесят футов глубиной. Сейчас — уже сотня. Через несколько лет станет еще больше.
— Но, Боже милостивый! — воскликнул я. — Вы не можете что-нибудь сделать, чтобы остановить их?
Он пожал плечами.
— Пока — нет! Однако наши химики, наши различные ученые заняты экспериментами день и ночь. Есть надежда, что мы сможем усовершенствовать яд или луч, который убьет их, не позволит им приближаться к стенам замка.
— А если вы не сможете? — спросил профессор.
— Если не сможем, — ответил Солтано. — Тогда однажды…
Он сделал роковой жест рукой.
Я думал о радостной жизни далеко наверху, о зеленых садах и смеющихся женщинах и детях. Я подумал о Теде и внезапно понял, как много она стала значить для меня.
— Профессор, — сказал я тем вечером, когда мы удалились в нашу комнату, — имея в своем распоряжении все эти машины и инструменты, не могли бы вы создать новую машину времени?
— Возможно, смог бы, — ответил профессор.
— Тогда почему бы вам не попробовать?
— Возможно, я так и сделаю. Вы знаете, Солтано пообещал предоставить в мое распоряжение целую лабораторию.
Испытав огромное облегчение, я отвернулся. В этом был выход для Теды и для меня. Я заснул, и мне приснилось, что я перенес ее на машине времени в 1926 год, показывал ей университетский городок и слушали мелодию часов на колокольне. За завтраком Теда встала за стойку и наполнила мой поднос хлопьями, фруктами, тостами и яйцами. Это была вещь, которую я ранее заметил — в Замке науки не терпели бездельников. Все работали над чем-то полезным. Одну неделю Сервус, например, мыл посуду по три часа в день, на следующую он должен был ухаживать за огородами, приносить свежие кочаны капусты и латука, собирать спелую красную морковь или выкапывайте картофель. По моей собственной просьбе мне дали такую работу. Я был поражен плодородием этих садов, поражен тем, что фруктовые деревья вообще могли расти в таких условиях.
— Почва очень часто обновляется? — спросил я Сервуса.
Он покачал головой.
— Она никогда не обнавлялась.
— Тогда у вас, должно быть, хорошие удобрения?
— У нас есть… электричество.
— Электричество! — воскликнул я.
— Ну, да. Взятое из воздуха с помощью магнетизма. Но вам не следует так сильно этому удивляться. Разве в ваше время немецкий инженер не сделал тоже самое? Но в то время как он получил два урожая с песчаной почвы, мы получаем семь.
Так оно и было. Еще я не заметил в Замке науки никаких животных, даже коров, но недостатка в яйцах, масле, молоке или мясе не было. Сервус снова объяснил тайну.
— Молоко делают из репы и картофеля. — объяснил он. — Я помню, что человек по имени Форд сделал это в 1926 году. Яйца и мясо производятся синтетическим путем.