В течение сентября 1930 года все бурлило в королевстве, где руководил премьер Плаутц, который был реальным правителем Эвпении вместо слабоумного короля. Все роды войск, включая авиационную часть, были мобилизованы. Пятьдесят тысяч обученных и хорошо вооруженных людей находились в лагере, готовые начать разрушение маленького горного королевства Морония. Атака была готовилась на утро первого октября. Премьер Плаутц больше не довольствовался своим обычным заявлением о том, что Морония должна быть уничтожена. Теперь он говорил, что пришло время для начала реальной работы по разрушению её. Интересным фактом было то, что побег полковника фон Дорта и его обоснования в Моронии в качестве места для убежища должны были стать фактической причиной войны. Тридцатого сентября должны были потребовать его выдачи в течение двадцати четырех часов. Если бы этого не произошло, эвпенийская армия немедленно перешла бы в наступление. Если бы это требование было выполнено, армия все равно бы двинулась вперед. Морония, по мнению премьера Плаутца, должна была быть уничтожена.
Широкая магистраль соединяла столицы двух королевств. Это была дорога, которой воспользовался фон Дорт в своем драматическом бегстве ища безопасность. Именно здесь, на границе, он прорвался через шлагбаум. На данный момент эвпенийской пограничной охраной командовал лейтенант Краут, и под его началом находилась рота из девяноста рядовых и унтер-офицеров. Вечером девятнадцатого сентября лейтенант писал свой ежедневный отчет и мечтал, чтобы произошло что-нибудь, что избавило бы от смертельной монотонности повседневной рутины. Как раз в тот момент, когда он закончил этот отчет и подписывал его, ворвался часовой и заявил, что несколько странно выглядящих голых людей находятся у пограничных ворот, пытаясь пробраться в страну. Заподозрив ловушку, лейтенант немедленно поднял все свои силы в ружье и лично пошел разбираться с этим делом. Когда Краут приблизился к баррикаде, он был поражен, увидев множество серовато-белых существ шести футов высотой, бесцельно двигавшихся по другую сторону шлагбаума. У них были головы без лица, тела без ног, руки без пальцев. Он осторожно прикоснулся к одному из них и вздрогнул от необычного мягкого ощущения, которое передавала кожа существа. Понимая, что его люди пристально наблюдают за ним и что любой признак нервозности с его стороны передастся им, а также чувствуя уверенность в том, что каждая из необычных фигур была всего лишь маской и плащом для солдата Моронии, он вытащил револьвер и несколько раз выстрелил в одну из странных штуковин в область сердца. Пулевые отверстия закрылись, крови не было. Тварь продолжала свое странное шаркающее передвижение.
— Внимание, — скомандовал он. — Откройте шлагбаум, и мы возьмем их всех в плен. Бог знает, что это такое, но они все равно не могут причинить нам вреда, и мы задержим их до завтра, а затем отправим на грузовиках главнокомандующему.
Его люди подчинились приказу, но существ было намного больше, чем солдат, и, таким образом, в то время как более семидесяти были захвачены в плен, несколько сотен миновали ограждение и начали двигаться вниз по дороге.
В караульном помещении яростно звонил телефон. Штаб-квартира хотела знать, появилось ли что-нибудь новое и были ли лейтенант Краут и его команда в безопасности. Тревожные сообщения поступали с других аванпостов, и они хотели немедленного отчета. Лейтенант Краут начал рассказывать о странных вещах, которые он увидел, и майор на другом конце линии сделал ему выговор за то, что он снова был пьян. Лейтенант возразил, что он совершенно трезв. Майор потребовал точного описания странных существ. Лейтенант приказал принести одного из них в свой кабинет и подержать возле его стола, пока он давал словесное описание по телефону. Пока он говорил, животное смягчилось и начало таять. Лейтенант описывал процесс так долго, как только мог говорить. Даже корчась на полу от смертельной тошноты и рвоты, он пытался рассказать, что произошло, но его рвота только убедила майора в штабе, что лейтенант был зверски пьян. Наконец двое его людей вытащили лейтенанта из кабинета, которые пробирались через лужи неописуемой грязи, чтобы спасти его. Он был слишком болен, чтобы осознать, что вся его команда сбежала с поста, хотя один из солдат лежал на дороге, слишком ослабевший чтобы двигаться. Снаружи дорога была непроходимой из-за луж слизи, которые усеивали ее. Ругаясь и испытывая рвоту, лейтенант, пошатываясь, брел по темному лесу в поисках чистого воздуха и избавления от вони, которая даже при воспоминании о ней вызывала приступы тошноты.