Унылая монотонность жизни ужасает. Возможно ли, что человек достиг своего расцвета тысячу лет назад и должен был быть готов уступить суверенитет Земли грядущему порядку существ, которым суждено стать достойными преемниками человека в наступающей эпохи? Кажется, что жизнь интересна только тогда, когда есть борьба, цель, которая должна быть достигнута посредством эволюционного процесса. Как только цель достигнута, всякий прогресс прекращается. Огромные рептилии доледниковой эпохи достигли господства благодаря своим огромным размерам, и все же не чрезмерная ли масса этих существ в конце концов стерла их с лица земли? Природа, похоже, избегает крайностей. Она позволяет настоящему развиваться некоторое время, а затем начинает с чистого листа для нового пути развития. Разве не мыслимо, что человек мог бы уничтожить себя из-за чрезмерного развития своей нервной системы и уступить место будущей эволюции сравнительно простой формы жизни, такой, какой были насекомые на пике развития человека? Это, как мне кажется, и был великий план, схема, в которую человек осмелился вмешаться и за которую он теперь расплачивается скукой существования. Население Земли сокращается так быстро, что я боюсь, что через тысячу лет мы увидим безжизненную планету, несущуюся в космосе. Мне кажется, что только чудо спасет нас сейчас.
Глава V. 3928 год
Автор оригинала, Натано, возобновляет повествование
Мой предок, Танор, живший десять веков назад, согласно записям, которые он передал моему прадеду, кажется, выражает общее отчаяние человечества, которое, достаточно слабое в его времена, достигло невероятной мощи в мои дни. Бездушный мир постепенно умирает от скуки, вызванной им самим.
Как я убедился, прочитав дневники моих предков, даже до истребления насекомых, я принадлежу к роду, который с душещипательным упорством цепляется за то, что в прежние времена придавало жизни смысл. Если бы весь мир знал о моих эмоциональных размышлениях о прошлых веках, он вряд ли стал бы терпеть меня, но, окруженный своим мыслеблокатором, я часто предаюсь каким угодно фантазиям, и такие размышления вкупе с любовью к нескольким древним реликвиям прошлого привели меня к самому удивительному открытию.
Несколько месяцев назад я нашел среди своих семейных реликвий золотой сосуд длиной два фута, шириной полтора и глубиной один, который, как я обнаружил открыв его, содержал множество крошечных квадратных отделений, каждое из которых было заполнено мельчайшими предметами слегка разного размера, текстуры и цвета.
— Только не песок! — воскликнул я, внимательно рассматривая маленькие частицы материи.
Еда? Съев немного, я убедился, что их питательная ценность невелика по сравнению с аналогичным количеством продуктов наших лабораторий. Что это были за таинственные объекты?
Как раз в тот момент, когда я собирался снова закрыть крышку, убежденный, что у меня был один чересчур сентиментальный предок, чей дар потомкам был абсолютно бесполезен, зажужжал мой карманный радиоприемник, и из крошечного прибора донесся голос моего друга Стентора, межпланетного вещателя.
— Если ты собираешься оставаться дома сегодня днем, — сказал Стентор, — я прикачу к тебе. У меня есть несколько интересных новостей.
Я согласился, так как думал, что поделюсь своей "находкой" с другом, которого я любил больше всего на свете, но до его приезда я снова спрятал свой золотой сувенир, поскольку решил дождаться развития событий, прежде чем делиться его таинственным секретом с кем-либо еще. Хорошо, что я так и сделал, потому что Стентор был настолько преисполнен важности от своих собственных новостей, что поначалу не уделил бы моей вещице много внимания.
— Ну, и какие у тебя интересные новости? — спросила я после того, как он удобно устроился в моем регулируемом кресле.
— Ты бы никогда не догадалась, — ответил он с раздражающей неторопливостью.
— Это относится к Марсу или Венере? — спросил я. — Какие новости о наших соседних планетах?