Профессор вежливо ответил:
— Мой спутник и я сам благодарим вас за вашу доброту к нам и с благодарностью принимаем ваши заверения в безопасности. Я могу понять ваше любопытство и сделаю все, что в моих силах, чтобы удовлетворить его.
Он повысил голос, чтобы его слова могли быть услышаны людьми внизу.
— Нет необходимости повышать свой голос выше обычной тональности, — объяснил Солтано. — Эта трибуна на самом деле является аппаратом, который транслирует и усиливает речь. Все, даже те из нас, кто работает в другом месте, будут прекрасно слышать то, что вы говорите, с помощью наушников.
Тогда я заметил, что люди на площади прижимали к ушам круглые устройства, и перестал удивляться, как некоторые из них, облокотившись на парапет в двухстах ярдах от меня, ожидающе вслушивались.
— Великолепно, — сказал профессор. — Я так понимаю, что это какая-то усилительная радиомашина.
Он просиял, глядя на Солтано.
— Я просто разговариваю с вами и одновременно все остальные слышать нас?
На мгновение я подумал, что он собирается надолго прервать интервью, чтобы осмотреть платформу, но если он и хотел это сделать, он все же преодолел искушение.
— Меня зовут, — сказал он, — Джон Рубенс, покойный профессор физики Калифорнийского университета, а этот парень — Рэймонд Бент, мой секретарь. Мы путешественники во времени.
— Путешественники во времени! — эхом повторил Солтано.
— Да, — ответил профессор, — мы из 1926 года. Это означает, что мы перенеслись на пять столетий с четвертью из прошлого.
В толпе внизу началось шевеление. Солтано выглядел изумленным, чего и следовало ожидать.
— Странные вещи вы нам рассказываете, Джон Рубенс, — сказал он наконец, — и почти невероятные. Гораздо проще было бы поверить, что вам удалось прийти морем из Европы или из Азии. Никогда раньше мы не слушали такой истории.
— И никто другой, — с достоинством ответил профессор, — поскольку мы первые человеческие существа, когда-либо совершившие такое путешествие.
— И как вы сюда попали?
— С помощью машины времени, останки которой гниют на том месте, где нас обнаружили Муравьи-хозяева.
Затем он продолжил рассказывать о создании машины времени, о нашем невероятном стремительном полете в пространстве и о нашем пробуждении в другой эпохе. Затем он рассказал о нашем последующем поимке насекомыми и опытах с ними. Когда он закончил, среди людей внизу начались возбужденные разговоры и жестикуляция. Очевидно, среди них были сомневающиеся Томасы, которые не приняли на веру нашу историю. Но профессора это не встревожило.
— Если вы поражены тем, что я вам рассказал, — сказал он, — то насколько больше мы с моим спутником поражены тем, что оказались в будущем, где муравьи ездят на людях как на лошадях, а человеческие существа живут взаперти в таком замке, как этот. О таком положении дел даже думать не смели, когда мы покидали наше время. Естественно, нам любопытно узнать, как это все произошло.
— Нашим историкам не совсем ясно это, — ответил Солтано. — Если вы перенеслись во времени из 1926 года, то вы покинули свой период за девять лет до того, как муравьи начали свою экспансию на человечество. Это случилось в 1935 году, когда газеты напечатали новость о странном происшествии в Южной Америке. Туземцы бежали из джунглей с рассказами о том, как белые муравьи поедали все в лесах — даже людей! В Соединенных Штатах никто не обратил особого внимания на эту новость. Мир в то время находился в состоянии политических волнений, и правительство и народ наблюдали за Европой и созданием великих военно-воздушных сил, они были слишком заняты, чтобы обращать внимание на нелепые россказни, исходящие из Латинской Америки. Год спустя газеты снова пестрели заголовками с новостями из Аргентины, Перу и Бразилии. Небольшие города во внутренних районах этих стран подвергались опустошению. Всегда было известно, что термиты уничтожают вещи, небрежно оставленные в полях или джунглях, но теперь они пожирали кирпич и камень. Здания рушились от прикосновения руки. Воскресные выпуски газет содержали зловещие истории и сенсационные фотографии в назидание своим читателям. Затем вся эта чушь была предана забвению тем фактом, что Польша объявила войну Литве, Россия предприняла попытку вмешательства, а Италия и Франция вступили в смертельную схватку на пять кровавых лет. В Соединенных Штатах наступили так называемые процветающие времена. Заводы по производству боеприпасов обеспечивали хорошо оплачиваемую работу тысячам рабочих и приносили миллионы долларов сотням миллионеров. Все были заняты делом, и у них не было времени думать о безумных событиях, о которых сообщали из еще более безумных республик шпигготов7. Лишь несколько ученых из Смитсоновского института и других институтов отправились в Южную Америку для проведения расследования и написали длинные отчеты, которые были прочитаны с дурными предчувствиями несколькими учеными людьми и проигнорированы всеми остальными. Документы, которые они написали, "записи тех дней", хранятся в нашей библиотеке.
7
spiggoty — сленг: "латинос", немец, "испашка", итальяшка, фриц, любой иностранец или родившийся не в США