Все шло хорошо, спокойно, и вдруг в ворота въехали автобусы, из которых высыпали дядьки в шляпах. Нас окружили. Кто-то закричал, чтобы студенты сели на землю. Дядьки из автобусов продолжали стоять, так что стало видно, кто есть кто. Спустя мгновение появились зомовцы[122] и начали бить нас палками. Мы кинулись врассыпную. Мне удалось покинуть университетский двор через здание филологического факультета и вернуться домой. Вскоре разнесся слух, будто от побоев умерла студентка. Сразу проверить эту информацию было невозможно.
Ты уехал в Краков.
Мы решили — я говорю «решили», хотя происходило столько всего, что я уже не помню, с кем разговаривал и кто именно решил, — что необходимо попытаться мобилизовать общественное мнение в других городах. Поэтому на следующий день я уехал в Краков. Там я собирался пойти к близкому другу моего отца, Константы Гжибовскому[123]. Это профессор юриспруденции, человек известный, принадлежащий к известной в Кракове профессорской семье. Его брат в свое время возглавлял Ягеллонский университет, а женой была дочь Станислава Эстрейхера[124], представителя еще одного славного профессорского рода. Я ехал, чтобы рассказать о событиях в Варшаве и просить, чтобы профессура и вся научная среда Ягеллонского университета нас поддержали.
Никто тебя не остановил?
Гэбэшники меня выследили, на вокзале в Кракове проверили документы, но не арестовали. Впрочем, документы проверяли, кажется, у всех молодых людей, прибывших варшавским поездом. В нем, совершенно независимо от меня, ехал Юрек Дятловицкий[125], его тоже остановили.
В Кракове я отправился к Ханке Колодзейской, жене брата первого мужа моей матери, моей крестной. Она онколог, профессор Медицинской академии. У нее я собирался переночевать.
Малгося Дзевульская[126] (сегодня известный театровед и оперный режиссер, а тогда — девушка, которая пришла на последний спектакль «Дзядов», завернувшись в транспарант; в туалете она его достала, и таким образом, благодаря Малгосе, мы получили нарисованный на старой простыне лозунг: «Требуем продолжения представлений!») предложила встретиться с ее другом, театральным режиссером, чтобы он действовал в Кракове. В конце концов, речь шла о спектакле, так что театральная публика всем этим живо интересовалась. Оказывается, в этот вечер режиссер должен был присутствовать на спектакле в «Подвале под баранами»[127]. Но все билеты, как всегда, давно распроданы. Так что я через знакомых добрался до Кристины Захватович[128], которая провела меня на представление.
Артисты уже знали, что случилось в Варшавском университете, но раз приехал парень из столицы, каждый хотел поговорить лично. После спектакля мы пошли к Петру Скшинецкому. Потом их всех из-за этого допрашивали, но тогда мы прове-ли упоительный вечер, завершившийся безумным видéнием Скшинецкого: «Боже, Боже! Какой бы это был прекрасный конец „Подвала“, если бы они нас теперь всех расстреляли. А потом — вереница гробов по рыночной площади и по улицам Кракова…»
Когда ты встретился с профессором Гжибовским?
Мы договорились на следующий день. Тем временем я созвонился с родителями, чтобы узнать, подтвердилось ли известие о смерти студентки. К счастью, никого не убили, однако стало известно, что избиты, и очень сильно, многие студенты. Я рассказал обо всем этом Гжибовскому и вернулся в Варшаву. А дома меня ждала повестка во дворец Мостовских[129].
Мне тогда не пришло в голову просто не явиться на допрос. Зато я, как последний идиот, решил надеть темные очки с диоптриями вместо обычных стекол, чтобы, сидя перед работником госбезопасности, который будет меня допрашивать…
…и светить лампой в глаза…
…получить преимущество. При этом мне не пришло в голову, что меня могут задержать на более чем сорок восемь часов, в результате я про-сидел в этих темных очках несколько месяцев! Столько времени понадобилось матери, чтобы добиться разрешения передать мне нормальные очки. Это было самым большим неудобством, потому что в тюремных камерах лампочки очень слабые, и в темных очках трудно читать.
122
ЗОМО (
127
«Подвал под баранами» (
128
Кристина Захватович — польская актриса театра и кино, художник по костюмам, сценограф и режиссер театра. Супруга Анджея Вайды.