Даже я понимаю, сколько вопросов появляется, стоит только задуматься о боевом потенциале этих чудовищ. Им могут дать приказ уничтожать все живое на пути, пока не поступит новой команды, и это будут уже не солдаты и даже не каратели, а самое настоящее стихийное бедствие.
Мертвому солдату в голову не так сложно вложить разницу между движениями живых и мертвецов, поскольку мы способны замечать ее на инстинктивном уровне, и никаких дополнительным механизмов тут изобретать не надо. А вот размежевать своих и чужих уже задачка не из легких. Живым объяснить – проще простого, а мертвецов такие мелочи не заботят. Мы различаем врагов и союзников, руководствуясь не какими-то там медицинскими показаниями, а обычной логикой и знаниями.
Естественные, с позволения сказать, мертвецы не обладают механизмом распознания «свой-чужой». Как они распределят то, что видят, по этим двум категориям, зависит от приказа и вшитых в них некрограмм. В конце концов, мертвец в состоянии различить разных живых. И даже их голоса по тембру. Например, франкены-извозчики в городах не путаются, когда слышат команду из другого экипажа, но на поле боя, переполненном криками, грохотом орудий и взрывами, – это уже совсем другое дело.
Можно, конечно, пользоваться особыми паролями и цветовой палитрой, но этого, увы, недостаточно. Легкое подражательство в голосах или одежде – и пиши пропало. Такое случается даже с живыми, а у мертвецов способность учитывать обстоятельства и вовсе отсутствует.
Вот, скажем, во время Сацумского восстания в Японии, которое произошло не далее как в прошлом году, мертвые войска правительства Мэйдзи чуть не пропустили переодетых в их форму мятежников через гору Табарудзака. Говорят, франкены неправильно распознали условленное знамя, так называемое «нисики-но-михата»[15].
Солдаты-мертвецы только зовутся солдатами, но, по сути, они – оружие, и как оно справится с поставленной задачей, зависит от таланта живого полководца. Как нет своей воли у винтовки, так и мертвецы, попавшие в руки противника, становятся частью его арсенала. Поэтому среди мертвых войск бывают такие части, которых настроили взрываться, если через определенное время они не получат оговоренную команду.
Поскольку мертвецы – простое оружие, их можно экспортировать. «Пинкертон», одно из частных военных предприятий, нередко сегодня сражается с теми, за кого воевал еще вчера, и такое может случиться в любой армии мира. Следовательно, необходимо быстро переписывать систему распознания «свой-чужой» в соответствии с актуальными нуждами. Правительства воют от необходимости обслуживать такой поток войск и все чаще обращаются к услугам частных компаний. Воистину война – огромная индустрия.
Пытаясь облегчить эту задачу, инженеры решили внедрить в операционную систему экспериментальную некрограмму, которая использовала бы как основу для распознавания различия в мелкой моторике. Чтобы войска опознавали друг друга по малейшим колебаниям рук или спонтанно возникающим жестам. Система, слишком сложная, чтобы ее смог сымитировать человек, а мертвецам такое не стоит большого труда. Главное – поставить им соответствующую прошивку. Битва полностью мертвых войск начинается с обмена сигналов операционных систем, как стычка между муравьями – с приветствия. Только они не направляют друг на друга усики, а обмениваются жестами, в том числе незаметными человеческому глазу, и определяют, к каким силам принадлежит встреченный отряд. Это похоже на то, как рыцари перед поединком обменивались формальными приветствиями.
Можно сказать, что мертвецов научили сложно зашифрованному языку жестов, понятному только им самим. Им неподвластна речь, но они представляются друг другу с помощью характерной дрожи. До языка эта система, впрочем, не дотягивает: это просто однонаправленный код. Мертвецы с одной маркировкой в операционной системе приписывают себя к одному и тому же командиру – собственно, считывают индивидуальный профиль и распознают человека как командира. Так система должна работать в идеале. Но в реальности все, разумеется, мгновенно усложняется.