Движения Хоарана и Казуи стали быстрее, яростнее. И уже было не разобрать, то ли рыжий вонзался в тело Казуи, то ли Казуя сам бросал себя к рыжему. Даже стоны стихли, превратившись в громкие судорожные вдохи и выдохи.
Потом Казуя рухнул на простыни, а сверху на него свалился Хоаран. Оба с трудом переводили дух и не особенно-то хотели шевелиться. Впрочем, это не помешало Хоарану сесть через пару минут и куда-то собраться. Казуя поймал его за руку и вернул обратно на кровать. Последовал молчаливый обмен взглядами. Судя по всему, Хоаран хотел пойти в ванную, но Казуя пристроил у него на груди голову и накрыл их обоих одеялом. К чёрту ванную, никуда не убежит, а вот чувствовать рядом жар тела Хоарана… после того, что недавно было…
Утром Казуя проснулся в знакомом уже положении: он лежал на спине, а рыжий ― поперёк кровати, пристроив голову на груди Казуи и вытянув ноги к краю. Одеяло опять досталось Хоарану, впрочем, рядом с ним нужда в одеяле отпадала вовсе ― он сам горячее любой грелки и теплее любого одеяла.
Казуя отвёл с лица Хоарана длинные пряди и едва заметно улыбнулся. Да уж, такого с ним точно никогда не было и вряд ли когда-нибудь будет. Осталось лишь найти способ оставить себе этого упрямого мальчишку. Причём Казуя не знал, что труднее: спрятать Хоарана от министерства или завоевать его расположение.
Он с удовольствием запустил пальцы в яркие волосы, погладил.
Хоаран сонно моргнул, опалил Казую убийственным взглядом из-под ресниц, замер, словно тигр, изготовившийся к прыжку… и остался на месте в том же положении. В воздухе разлилось напряжение ― у Казуи даже кончики пальцев покалывало. Но он упрямо продолжал гладить Хоарана по голове, перебирая пряди. Тот молчал и терпел, прожигая Казую недовольным взглядом.
― Решил с утра не рычать по пустякам? ― безмятежно поинтересовался, постаравшись, чтобы голос не дрогнул и прозвучал спокойно и нейтрально. Вряд ли бы Хоаран позволил ему насмехаться, ехидничать или умиляться. Скорее всего, тогда бы точно зарычал ― в лучшем случае.
― А не ты ли твердил, что ищешь удовольствий? И что тебе нравится подобное? ― мрачно спросил в ответ Хоаран.
― Ну да. А ты твердил, что тебе такое не нравится.
― Угу. Могу потерпеть, если не будет перегибов.
― То есть, тебя можно гладить? Время от времени?
― В виде исключения. Для тебя.
― Почему? ― заинтересовался причиной “высочайшего дозволения” Казуя.
― Какая разница? Радуйся тому, что у тебя есть. ― Хоаран ловко ускользнул, выбрался из-под одеяла и исчез за дверью ванной.
Казуя сел на кровати и тяжело вздохнул. Это ещё сложнее, чем ему казалось.
Он отправился в ванную следом за Хоараном и вытянул упрямца из-под душа, обхватил руками и тронул губами плечо, легонько и почти невесомо, прижал спиной к своей груди и уткнулся носом во влажные пряди на затылке. От кожи Хоарана исходил аромат пламени: горячий, опасный и обжигающий. Напряжённые мышцы, гордо вскинутая голова, пугающая неподвижность. Казуя немного отстранился и смело провёл губами вдоль позвоночника, вновь поцеловал плечо и сдвинулся, ещё немного, коснулся пальцами подбородка, мягко прижал ладонь к щеке и погладил.
Хоаран посмотрел прямо ему в глаза: спокойно и уверенно. Выдержать это было нелегко, но Казуя смог. Под таким открытым и честным взглядом он чувствовал себя голым во всех смыслах этого слова. А ещё это было больно, очень больно, но целительно. Как будто с души слой за слоем сдирали кожу, старую грязную кожу, грубую и истёртую, испачканную не столько грехами, сколько никчемностью и ненавистью.
― Так что, наша сделка в силе?
Хоаран отпрянул и стиснул пальцами запястье Казуи ― стиснул жёстко, до боли.
― Отнюдь.
В светло-карих глазах плескалась неприязнь, почти что отвращение. К кому? Или к чему?
Казуя немного растерянно смотрел на Хоарана и начинал понемногу понимать, в чём тут дело. В формулировке, как ни смешно. Для Хоарана, похоже, сделка и торг равноценны и одинаково неприемлемы. Сделка, предложение, обмен, торг ― всё это Хоарану не подходило. И он не собирался принимать никаких предложений, не собирался участвовать в сделках или торгах, не собирался даже меняться. Проще говоря, Казуя мог убить его, но не купить. И даже если бы предложил рыжему собственную должность ― и тогда бы ничего не добился.
Но как тогда? Как убедить его…
Казую осенило.
― Просьба.
― Что? ― Теперь растерялся Хоаран.
― Не сделка, а просьба. Так понятнее?
― То есть, ты просишь меня… ― прищурившись и уставившись на него с подозрением и недоверием, уточнил рыжий.
― Именно, ― без сомнений и колебаний кивнул Казуя. ― Не думаю, что для тебя это так уж трудно, зато мне это необходимо.
― Я уже сказал тебе, что это плохая идея, а я ― наименее удачный кандидат…
Он высвободил руку и вновь прижал ладонь к щеке Хоарана, погладил.
― К чёрту других кандидатов. И мне наплевать, насколько плоха эта идея. Я спросил об этом именно тебя. ― Он привлёк Хоарана к себе и мягко тронул губами его подбородок. Тот не шарахнулся в сторону, не зарычал, просто перетерпел это так же, как недавно. Недолго, правда. В конце концов, он всё же влез под душ, проворчав, что ему помыться нужно.
Скрестив руки на груди, Казуя наблюдал за ним. Улыбаться позволил себе исключительно в мыслях. Раньше стоило сообразить, какой может быть слабость Хоарана. Любой сильный человек, привыкший полагаться лишь на себя, часто подвержен подобной слабости. Для Хоарана почти невозможно сказать “нет” в ответ на просьбу. Такой человек, как он, невольно оказывает покровительство каждому просителю. Не потому, что его доброта бесконечна, а сердце столь огромное и бескрайнее, что готово проникнуться горем бедолаг. Вовсе нет. Дело в том, что любая просьба для Хоарана ― испытание. Его собственное испытание ― самое трудное из возможных, вызов. И Хоаран никогда не оставил бы вызов без ответа.
Когда Казуя выбрался из ванной, Хоаран уже расправился с завтраком и устроился в кресле в кабинете. Перед ним на низком столике стоял большой стакан молока, рядом пристроилась тарелка с клубникой. Он покрутился в кресле, подобрал под себя левую ногу, правую согнул в колене и с интересом осмотрел клубнику, после чего преспокойно отправил ягоды в стакан с молоком. Вооружившись десертной ложкой, он хорошенько перемешал содержимое стакана и сделал глоток на пробу.
― Вкусно?
― Ещё бы, ― фыркнул Хоаран и облокотился о правое колено.
Казуя невольно усмехнулся, прихватил коробку с шахматами и сел напротив.
― Сыграем?
У Хоарана выразительно поползла вверх бровь.
― Издеваешься? Или решил блеснуть интеллектом?
― Не умеешь? Я научу тебя всего за пару минут, ― заверил его Казуя. И принялся аккуратно расставлять фигурки на доске. Себе взял чёрные, а Хоарану отдал белые.
― За пару минут, ― тихо повторил тот. ― Ну да.
― Это легче, чем кажется.
― Охотно верю. ― Хоаран откинулся на спинку кресла, поднёс к губам стакан и сделал новый глоток. Светло-карие глаза задумчиво следили за движениями Казуи и отмечали положение каждой фигуры на доске.
― Это интересная игра. Тренирует выдержку и мозги. И учит мыслить стратегически.
― Неужели? ― едва слышно пробормотал себе под нос Хоаран.
― Смотри, это вот пешка, она может ходить так или вот так… ― Казуя подробно разъяснил, что и как, рассказал о правилах и предложил начать пробную партию.
― Угу… ― Хоаран подался вперёд, вытянул свободную руку и осторожно повернул доску. Теперь белые фигурки оказались перед носом у Казуи.
― Зачем? Белые начинают.
― Да, но мне не нравится белый цвет.
― Ты теряешь преимущество, ― предупредил Казуя.