Каким то чудом Диману нашпиговало осколками лишь правую ногу по всей длине, плюс контузия. Обколотый обезболивающим, он еще помнил, как трясся на носилках, как из вечернего неба валилась темная туша санитарного "блэк-хоука", как рвал лицо, обжигая губы ветер вращающихся винтов. Он провалился в беспамятство лишь почувствовав, как накренился пол вертолета. Раненого доставили в хайфскую больницу "Рамбам". Ногу врачи кое-как собрали обратно, но сильно пострадало колено.
Через несколько недель, когда их выпустили в увольнительную, Антон пришел навестить друга. Толстая "русская" медсестра указала на палату номер четыре.
Бледный Диман лежал на кровати в казенной пижаме, полностью загипсованная нога была прицеплена к непонятной конструкции, свисающей с потолка. Он с мрачным видом терзал гитару, сверяясь с аккордами в самоучителе, приколотом к задранной на потолок ноге. Друзья обнялись. Антоха выложил на тумбочку яблоки с апельсинами. Разговор не клеился. Обсудили последние новости. Вспомнили детали того, последнего боя.
- Как соседи? - спросил Антон, кивая на стоящую у окна разворошенную кровать.
- Да, урод какой-то! - протянул Диман, - повар, ВВСный после аварии лечится. Косит гад по черному. Как обход, так у него агония, а все остальное время по корпусам шляется, баб клеит. Издевается с-сука, говорит, на меня, калеку теперь ни одна баба не посмотрит. Нога, блин, подживет, я его, тварюгу, еще найду!
Антон только скрипнул зубами, прикидывая в уме, сколько времени он сможет провести в больнице, чтоб выследить ублюдка - повара.
- Я тут с медсестричкой одной познакомился, такая лапа.- Антон расслабился, глядя как посветлело лицо друга. - она, когда на дежурстве, иногда поболтать заходит. Сосед падлюка лыбится, но пока помалкивает. Эх, скорей бы гипс сняли.
Снова повисла пауза. Антон встал и поднял прислоненную к стене гитару. Тренькнул струнами, подкрутил колки, выдал пробный перебор. Мелодичные аккорды разбежались по палате, отскакивая от белых стен. Он снова подвернул колки, настраивая инструмент, наиграл пальцами "Под небом голубым". Диман следил завистливо.
- Я и не знал, что ты умеешь - протянул он.
- Да, спасибо маме, таскала в детстве к учителю.
Антон пощипал струны, думая, что бы сыграть, и вдруг решился, ударил по зазвеневшим струнам, распугивая больничную тишину, напористым, заводным перебором:
- Как сестричку-то зовут? - спросил он раскрывшего рот Димана.
- Тамар - ответил тот.
При слове "калека" Антон слегка сбился, осознавая что песня не в тему, но решил доиграть.
Диман исподлобья, насупившись жег взглядом:
- Сам сочинил?
- Да нет, Высоцкий. Блин, ты извини, братуха, не подумал я, глупая песня...
Диман помолчал...
- Если слова и аккорды напишешь, точно не обижусь.
Антону стало стыдно перед другом, стыдно за свою дурацкую выходку, за свои здоровые ноги. Он смотрел Димке в лицо, и вдруг заметил, как уголки губ у него поползли в верх. Диман улыбнулся сначала, а затем захохотал. Антон тоже заржал.
- Ох, блин, умора,... - задыхаясь хрипел друг, - Как там в песне? ... теперь лежу в "Рамбаме"..., сам переделал?... ха ... или Высоцкий так и написал, ... эх, жаль сосед справа, в натуре не подох.
Потом они вместе учили слова и аккорды, которые Антоха нацарапал на выпрошенном у дежурной сестры пустом бланке-рецепте. Вскоре, к обходу, приперся сосед: высокий, смазливый парень, в расстегнутой до пупа пижаме. Посторонних из палаты выгнали. Подглядывая сквозь большое круглое окно Антон видел, как сосед кривился от боли, когда врач ощупывал ему спину. После осмотра повар, с трудом поднялся и хромая ушел, сопровождаемый сочувственными взглядами медиков.
Друзья проиграли на гитаре до вечера, Антон даже успел познакомится с Тамар, которая заступила на дежурство. Русского она не знала, а Антон не знал песен на иврите, пришлось спеть "Скорпионз". Видя, как расцвел Диман, разговаривая с девушкой, Антоха понял, что пора уходить.
Шагая по бесконечным больничным коридорам к выходу, он увидел идущую навстречу знакомую фигуру повара. На этот раз парень упруго шагал, почесывая волосатую грудь под распахнутой рубашкой, от недавней хромоты не осталось и следа. И хотя он был на голову выше Антона, да и в плечах пошире, бешенство моментально вскипело в душе, парализовав способность мыслить. Антоха оглянулся убеждаясь, что коридор пуст. Поравнявшись с симулянтом, в ответ на кривую ухмылочку Антон двинул правой, с разворота, в прикрытый цветной пижамной полой бок. Парень согнулся охнув, зашипел, как змея, но тут же ударил Антона кулаком в челюсть. Антон неудачно увернулся, получив вместо челюсти в ухо. В голове зазвенело. Повар распрямился, нависая горой и поймал коронный: раскрытой ладонью в горло. Этого оказалось достаточно, он захрипел хлопая выпученными глазами, схватился руками за шею. Антон рванул его за рубашку, швыряя в ближайшую дверь. Симулянт, с грохотом впечатался в обитую железом створку.
" Баалииин, шумно то как... Закрыто... жаль, попробуем дверь напротив." - пронеслось в голове.