«Нет, барыня».
«А вы никуда не уходили?»
«Нет».
Звякнул телефон. Велярская быстро подошла.
«Да. Кто говорит?»
«Нина Георгиевна?»
«Это вы, Тумин? Куда ж вы пропали? Я уж думала, что вы решили радикально бороться с буржуазными соблазнами».
«О нет. Я просто был несколько занят. – За вами заехать можно?»
«Можно».
Тумин и Велярская сидели в отдельном кабинете. На столе стояло вино.
«Знаете, Нина Георгиевна, – когда я с вами, я, как говорится в романах, вне времени и пространства».
«Это что же, – хорошо или плохо?»
«Конечно, плохо».
«Ах, вот как!»
«Конечно, плохо. Потому что, значит, вы никак вкомпановываетесь в мою обычную жизнь».
«А разве это необходимо?»
«Для меня да».
Велярская откинулась на спинку кресла.
«Если бы мне такое сказал простой смертный, я подумала бы, что он делает мне предложение. Но у вас коммунистов это, должно быть, означает что-либо другое».
Тумин замолчал, – уткнулся лбом в ладонь.
«Вы не хотите меня понимать».
Велярская засмеялась.
«Ну, идите сюда. Сядьте со мной рядом и не говорите глупостей. – Я вас отлично понимаю; только не понимаю, зачем вы себе талмудите голову всякой ерундой, когда все очень просто».
Тумин сел совсем близко и обнял ее. Велярская медленно обернулась к нему лицом. Они поцеловались. Велярская подошла к зеркалу.
«Вот видите, как просто».
«Это-то просто».
«А вам этого мало?»
Тумин молчал.
«Чего же вы молчите?»
«Мне трудно с вами разговаривать, Нина Георгиевна».
«А вы не разговаривайте».
Села рядом. Тумин молчал.
«Ну чего вы помрачнели. Я вас обидела!»
Положила руки на плечи. Заглянула в глаза.
Тумин улыбнулся.
«Вы очаровательная женщина, Нина Георгиевна, – и потому ничего не выходит».
«А что должно выйти?»
«Что должно выйти. – Я бы вам сказал: только вы не хотите слушать».
Велярская отсела.
«Ну бог с вами. Говорите. Я буду слушать».
«Вы поймите. Можно с женщиной сойтись и тут же ее забыть. А можно сойтись с женщиной и забыть все, кроме этой женщины. Меня ни то, ни другое не устраивает. Если бы я был буржуй, мне было бы наплевать, но я, к сожалению, коммунист».
«Какой вывод?»
«Вывод такой: – либо я должен сделаться буржуем, либо вы должны стать коммунисткой».
Велярская улыбнулась.
«Есть еще третий вывод, Тумин. Чтобы вы перестали думать».
Притянула к себе. Обняла. Поцеловались. И долго сидели молча.
«Надо итти».
Вышли лениво, неспеша.
Муж был дома.
«Откуда ты»?
«Из театра. – Нет ли у тебя „Азбуки коммунизма“?»
Велярский расхохотался.
«Нету. А тебе зачем?»
«Так. Хотела почитать».
«Роман с коммунистом, что ли?»
Велярская не ответила. Прошла к себе.
Стрепетов подлетел к Соне.
«Здравствуйте, тов. Бауэр. Сандаров у себя?»
«Его нет. Должен скоро быть».
«Разрешите подождать?»
«Пожалуйста. – Зайдите в кабинет».
«Мне одному скушно. Посидите со мной».
Соня улыбнулась.
«Пойдемте».
«Зачем вам Сандаров?»
«Тут дельце одно есть».
«А я не могла бы его заменить? Все равно он без меня ничего не сделает».
«Конечно могли бы, но…»
«Что но?»
Стрепетов подсел ближе.
«Дело вот в чем. Есть у вас такой контрагент, „Производитель“. Просил отсрочки, – отказали. Теперь дела так запутались, что никакая отсрочка не поможет. Необходимо получить деньги. Но деньги можно получить только сдавши работу, а работу невозможно окончить без денег. Понимаете, какой переплет?»
«Ну?»
«Значит надо получить деньги за якобы сданную работу, выписать ассигновку без приемочных актов, по одним счетам. Вот и все».
«Вы с Сандаровым об этом говорили?»
«Говорили».
«Ну и что ж он»?
Стрепетов глянул в сторону.
«Согласен».
«Странно. Мне он ничего об этом не сказал. Обыкновенно я ему подготовляю ассигновки и проверяю все документы».
«Должно быть не успел. Да здесь ничего такого нет. Работа будет же сдана и можно подложить приемочные акты потом».
«Я понимаю».
Стрепетов сел совсем близко.
«Такая услуга не забывается. „Производитель“ сумеет отблагодарить».
Соня отвернулась. Стрепетов встал и прошелся по комнате.
«Скажите, – а Велярская имеет к этому какое-нибудь отношение?»
Стрепетов круто повернулся.
«Велярская?.. – Почему вы спрашиваете?»
«Она кажется жена одного из компаньонов?»
«Да».
«И Сандаров с ней знаком?»
«Не думаю. Но он безумно в нее влюблен, и ей тоже очень нравится».
Соня встала.
«Простите. Меня ждут в Секретариате».
Стрепетов посмотрел на часы.
«Пожалуй и я пойду. Сандарова не дождешься. Да он мне теперь и не очень нужен».