Всякие иные перепутья и пути – ведут в ничевочество, в смерть.
Никакое промежуточничество здесь невозможно.
Все промежуточники – отпадают.
Футуристы первые подвели искусство к производственническому его этапу. Они первые поставили перед искусством его новую – пролетарскую – задачу.
В этом – столько же заслуга их как не ушедших от действительности и не убоявшихся ее задач, сколько и удача, как попавших в орбиту величайшего в истории социальных переворотов движения и выплеснутых к берегу коммунизма.
Положение футуристов обязывает.
Нужно эмпирически обосновать идею футуризма, – нужно тщательно пересмотреть – перед лицом реставрационной опасности! – ряды футуристов, на предмет военной, боевой оценки. –
– Кто съумеет повести искусство дальше, по пути сегодняшнего, небывало трудного для искусства, дня – во имя «завтра»?
– И… съумеет ли?
Итак!
Переоценка идеи футуризма под знаком перманентной продвижки коммунистически мироощущающего человека в отдаленное, уже намеченное нами и, особенно, С. Третьяковым (в предыдущем «Лефе» и ранее), – в противовес идее футуризма, как некоей эстетической школе, – она не столько, как думает Третьяков, дает возможность объяснения одновременногонахождения в лагере футуризма довольно разнородных, как будто, элементов, сколько обязывает к дальнейшим проработкам и… практическим выводам.
Мало еще, друзья, инстинктом допереть до той или иной проблемы, – нужно толком ее поставить.
Мало, наконец, поставить задачу, – нужно – учиться ее разрешать.
Учатся ли разрешать поставленную пролетариатом проблему искусства – производства (а не искусства в производстве, как трактовали эту задачу недопроизводственники – пере-прикладники) наши товарищи футуристы?
Да, учаться – ученики.
И учатся – отпочковавшиеся.
Но учатся ли старшие богатыри от футуризма? – «сумлеваюсь, штоп»…
Растут ли средние? – не видно…
Одни переживают тяжкий кризис, и не «творят», – нужно надеятся, что растерянность их, столько наотрицавших, перед трудностью единого императивного пути минует, и они, эти левые на левом фронте, съумеют перековать в горниле речековки свои, не устрашающие уже, мечи на нужные эпохе орала… Другие – распевают. «wie der Vogel singt», – как пели пять и десять лет назад… И то сказать: «птичка божия не знает»…
Мы говорим только о фронте речи (по старому – «поэзии»), ибо на этом фронте сосредоточено сейчас теоретически наиболее оборудованное, хотя и наименее действенное практически, ядро футуризма, – и вот это-то лефо-ядро приходится призывать сейчас – к «прямому действию»: по выданным производственническим векселям – плати!
Довольно уже, товарищи, растекаться обильными словесами по древу, «выкипячивая из любвей и соловьев какое-то варево», – в то время как безъязыкая улица штурмом немых аккордов берет производство.
Довольно засалониваться в бабушкиных «Нивах», снисходительно поругивая Пуанкарэ, – в то время как, в ожидании ненайденных железных ритмов, вялые косноязычат заводы и фабрики.
Довольно, наконец, пробавляться декларациями о коммунизме и производстве, конкурируя в фразеологии с молодыми товарищами из «Октября», – в то время как бессильными глухонемыми лозунгами рукомашут наши газеты, – когда в муках безрепертуарного упражненчества корчится производственный театр.
Пора молотобойцам языка по настоящему приняться за словесную оснастку вещей.
Пора конструктивистам слова в самом деле влиться в производство.
Пора, пора веселой будетлянской ребятне – проветретить запарнасившихся старших богатырей футуризма.
Основание номер первый:
«Настоящее живым – первый параграф футуристических требований. Никогда не оседать слежалым, пусть даже многоуважаемым, пластом на бегу изобретений – второй лозунг. Футурист перестает быть футуристом, если он начинает перепевать хотя бы самого себя, если он начинает жить на проценты со своего творческого капитала. Футурист рискует стать мещанином-пассеистом, утрачивая гибкость и ударность постановки вопросов о методах и приемах боя за изобретательную, тренированную, классово-полезную человеческую личность».
(С. Третьяков. – «Перспективы футуризма». Леф N 1).
Основание номер второй:
«Футуристы! Ваши заслуги в искусстве велики; но не думайте прожить на проценты вчерашней революционности. Работой в сегодня покажите, что ваш взрыв – не отчаянный вопль ущемленной интеллигенции, а борьба – работа плечем к плечу со всеми, рвущимися к победе коммуны».