В производственную программу Мастерской было включено:
1) возобновление «Великодушного Рогоносца»,
2) постановка пьесы Сухово-Кобылина «Смерть Тарелкина»,
3) постановка трагедии Клоделя «Тиара века» (перевод И. А. Аксенова).
4) Постановка пьесы «Земля Дыбом», композиция текста С. М. Третьякова (по драме М. Мартине «Ночь») и
5) постановка комедии Островского «Лес» (к юбилею автора IV – 23).
Этот план осуществлен почти полностью. Возобновлен «Великодушный Рогоносец», поставлены «Смерть Тарелкина» и «Земля Дыбом», «Лес» – в работе, «Тиара века» Клоделя-Аксенова была снята с постановки: за время, пока пьеса готовилась, театр наметил себе пути, где не стало места Клоделю; но поскольку при разработке этой пьесы сделаны были, по мнению Вс. Мейерхольда значительные формальные достижения, она была показана в отрывке на «Вечере работ мастерской», сработанных вне указанного здесь производственного плана.
Эту пьесу Вс. Мейерхольд впервые без цензурных вымарок показал в Петербургском Александрийском театре в 1917 году. Тогда Петербургская критика, отмечая подход постановщика, правильно разъяснила, что гротеск тот прием, с помощью которого трактовка режиссера может дать единственно верную транскрипцию драматургического замысла. Прежде все попытки ставить «Смерть Тарелкина», как пьесу бытовую, терпели поражение. Пьеса казалась неправдоподобным анекдотом.
Гротескный подход Вс. Мейерхольд оставил и на этот раз, сделав однако, резкий уклон в сторону «балаганного» представления, введя в игру и установку элементы подлинного балагана.
Освобожденная от всяких загромождений сценическая площадка предоставлена в полное распоряжение актера. Центр тяжести целиком перенесена на игру актера с вещью (станков нет, меблировка сведена к 7–9 предметам, даны лишь те аксессуары, которые узаконены природой балаганного монтажа).
В этой работе Мейерхольд еще более оголил самую сущность сценического действия, обнажив конструкцию.
Спектакль открыл несколько ярких актерских дарований.
Орлов (Расплюев) великолепно овладел исключительным по выразительности текстом своей роли.
Другой Расплюев (Темерин), правда, такой виртуозности в обращении со словом, как Орлов, не добился, но все же сумел остаться оригинальной и в достаточной степени яркой фигурой.
Хорошо, найдя ряд интересных сценических разрешений, исполнил трудную роль Тарелкина Зайчиков.
Из молодежи выделились Охлопков и Сибиряк в ролях Качалы и Шаталы.
Помимо участия в общей производственной работе, студенты режисс. и актерского отделения вели работы самостоятельно, в порядке экспериментально-учебном.
8 февраля Мастерская демонстрировала три самостоятельных работы студентов режиссерского отделения.
I. Отрывок из «Тиары века» был показан на установке В. Федорова (конструктивист-постановщик).
Трагедия развертывается на подвесной площадке и подвесных, поднимающихся и опускающихся тротуарах, дающих возможность планировать фигуры на разных высотах, передвигая их не только по горизонтали, но и по вертикали. Кроме того в конструкции действует система лифтов для внезапных появлений. Все вещи, не принимающие непосредственного участия в игре, но являющиеся необходимыми, поскольку о них говорится в тексте, – находятся вне сценической конструкции. Они поставлены в зрительном зале).
Роли в отрывке исполняли Орлов, Бальмонт и Каширина.
II. «Эпидемия» – по Мирбо (конструктор-постановщик и композитор текста Ю. Экк) – дана, как «агитка» и трактована в манере цирковой эксцентрики. Сведены подвесные площадки, как принцип трехмерной мизансценировки. В постановке много ярких, найденных моментов и хорошо сделанный заключительный парад с приветствием III-му Интернационалу. В ходе действия любопытны передвигающиеся цилиндры – первый опыт движущейся бутофории.
III. «Непорочное зачатие» С. Третьякова (постановщики Гольцева и Крицберг, вещи по чертежам Люце) постановка, сделанная для Комсомольского Рождества. Пьеса написана в плане антирелигиозной пропаганды. Поставлена в стиле шутовского балаганного представления с раешником, парадами и злободневными выпадами.
В общем вечер показал наличие в Мастерской большой экспериментальной работы и присутствие целого ряда студентов, удачно работающих в плане изобретательности, как новых форм игры, так и материального оформления места игры. Три показанные работы установили полное отсутствие штампа в работе, что по отношению к театральной школе весьма важно отметить.