Здесь сидел Густав. Всматривался в летний вечер. Курил сигару, пил кофе и смаковал абрикосовый ликер. Вот он слышит шаги, видит того, кто подкрадывается по склону. Кто-то, кого он знает. Он встает, предлагает гостю другое кресло. Посетитель отвлекает его внимание, показав, возможно, на летящую птицу, а сам быстро и незаметно высыпает содержимое капсулы в рюмку. Густав выпивает и через несколько минут оказывается на полу, скрюченный судорогой, кричит от боли. Но никто не слышит его, только убийца.
Кто он? Хороший друг, который случайно заглянул и которому Густав обрадовался? Кто-то, кто просил о встрече с ним? Или некто совершенно непрошеный?
Мои размышления вмиг прервал звук машины, ехавшей по нижней дороге. Тот, кто был за рулем, явно спешил, и я забеспокоился. Я припарковался на специально отведенном месте, но дорога была извилистой, и неизвестно, успеет ли он на такой скорости свернуть. Мотор взревел, но я все равно услышал, как затрещал и зашипел гравий, когда машину занесло на повороте. Но ни удара, ни скрежета. Мой старый «опель» остался целым. Уже хорошо. Шум мотора затих где-то у основной дороги и слышался уже вдалеке. Я убил комара на щеке и медленно прошел по узкой тропинке, той самой дорогой убийцы.
Дальше тропинка разветвлялась. Один ее рукав сворачивал к темной реке. Я остановился, посмотрел на зеркало воды, блестевшее сквозь свисавшие ветви. Что-то белое поблескивало на водной поверхности. Белые лилии. Неужели убийца сорвал здесь ту белую лилию, что Густав держал в руках? Я спустился к реке, осторожно ступая на корни и камни, чтобы не поскользнуться. Подвернуть ногу мне совсем не хотелось.
У самого берега, меж тростника, вода подрагивала, а в нескольких метрах дальше образовывала водоворот. Щука, замерев, спала у кромки берега, чутко ощущая колебания воды, когда я пробирался по камням. А еще через несколько метров росли белые лилии, прямо у толстого полузатопленного ствола дерева. Наверное, его свалило ветром. Я осторожно влез на него. Ствол погрузился в воду, но выдержал, и я сумел пройти по нему на расстояние достаточное, чтобы дотянуться до лилий. Я попробовал наклониться, присел на корточки и ухватил белый цветок. Темно-зеленый упругий стебель поддавался с трудом, но через некоторое время я все же разорвал его. Неужели до меня здесь сидел он? Убийца Густава? Я невольно обернулся и посмотрел в сторону леса: молчаливый и таинственный стоял он, скрывая свои тайны.
И вдруг на дне я увидел что-то блестящее, совсем рядом со стволом, на котором сидел. Блесна. Кто-то удил, блесна задела за корягу, а леска оборвалась. Наверное. Шведские реки и озера, должно быть, богаты блеснами и спиннингами фирмы АБУ и прочих производителей. Но, посмотрев внимательнее, я понял, что это не блесна на щуку или окуня. Что-то совсем другое поблескивало в темно-коричневой воде. Серебряная монета? Я наклонился, закатал рукав рубашки, сунул руку в тепловатую воду и достал загадочный предмет. В руке я держал украшение, позолоченную заколку для волос. Где я видел ее раньше? Кто закалывал ею волосы? И я вспомнил. Конечно же, Сесилия Эн! Когда мы ели пирожные в кафе в Аскерсунде. А почему она лежит здесь? Или она потеряла заколку, когда тянулась, чтобы сорвать белую лилию?
Я медленно поднялся, держась за сломанную ветку, торчащую из ствола, и, балансируя, вернулся на берег с заколкой в руке. Как бы она ни попала сюда, ее нужно показать Калле Асплюнду. Я только не мог взять в толк, как это могло быть. Не может Сесилия быть замешана в убийстве. Она явно последняя из тех, кто хотел смерти Густава. Я спрошу ее сам.
Медленно и осторожно ехал я к дому. Кто знает, сколько идиотов сорвалось из дома на машинах в этот летний вечер. Окна в большом белом доме отсвечивали темнотой и пустотой. Только на самом верху в одном из углов горела лампа. Это спальня Уллы?
Обогнув фронтон дома и миновав несколько длинных низких парников, я поставил машину под парой высоких белых берез. Все четыре флигеля были как вымершие. Быть может, нет никакого смысла стучаться к молодым девушкам поздно вечером, чтобы обсуждать убийство и самого убийцу. Не лучше ли вернуться сюда завтра, предварительно позвонив?
Нехотя выходил я из машины. Но назвался груздем — полезай в кузов. Раз уж все равно доехал сюда, да и Сесилия не в том возрасте, чтобы соблюдать правила протокола и этикет. Она, конечно, пригласит на чашку чая. Я почувствовал небольшую дрожь. Солнце уже зашло, и влажная прохлада подкрадывалась из елового леса за гаражом.
Вопрос лишь в том, где ее искать? Я посмотрел на близлежащие флигеля, но они казались нежилыми. Темные окна, ни одна свеча не манила меня в сумерках. Правда, она могла быть в отъезде. У своего друга, ревнивого журналиста.