— Так, так, — сказал он, когда я закончил. — И вот мы опять сидим вместе, ты и я. А там лежит труп, мертвая женщина. За какую-то неделю два смертельных случая. И ты, естественно, в середине всего этого теста.
— Хотя это самоубийство.
— А ты уверен в этом?
— Уверен и не уверен. Но она написала прощальное письмо. А все окна и двери были заперты изнутри.
— А зачем тогда ей нужно было кончать жизнь самоубийством? Ответь мне.
— Она любила его. Ты же сам читал письмо.
— Ты начитался романов. В девятнадцатом веке — возможно, но сегодня молодые девушки не лишают себя жизни из-за стариков. А если и лишают, то уж, черт меня возьми, не цианистым калием. Это самое последнее, к чему прибегают. Нет, самое простое снотворное куда приятнее. Принимаешь дозу и засыпаешь. Все равно что блинчик съешь.
— Все не так просто, как ты думаешь.
— А я так и не думаю, но если сравнить с синильной кислотой, то это чертовская разница.
— А убийца исчез через щель или замочную скважину?
— Посмотрим, посмотрим, — сказал он устало, поглаживая растрепавшуюся бороду. — А вот с лилиями я ничего не понимаю. Одна белая, другая красная. Нет ли какого-нибудь шлягера на эту тему? «Одна белая, другая красная»?
— К сожалению, я не очень разбираюсь в этом. Но я подумал еще об одном. О машине.
— Какая машина?
— Когда я уже уходил от беседки, но еще до того, как нашел заколку среди лилий, я слышал, как проехала машина. Она шла на полном ходу, и я испугался, что она врежется в мой старый «опель», стоящий у дороги. Чего он так спешил, почему несся как угорелый по узкой дороге?
— А ты уверен, что это был он?
— Ну машина, — нетерпеливо ответил я. — Связано ли это как-нибудь со смертью Сесилии? А поднос с кофе? На нем стоят две чашки. Предположим, что ее убили. Она сидит с убийцей и пьет кофе. Потом пьет ликер и умирает. Тут он начинает спешить, выбегает из дома и бросается к машине и дует отсюда, как сумасшедший.
— Ты противоречишь сам себе, — уже терпеливо заметил Калле Асплюнд. — Только что ты утверждал, что это самоубийство, поскольку все заперто изнутри.
— Да, конечно, — согласился я. — Хотя есть и другой вариант. Предположим, что кто-то приходит к ней в гости, заглядывает через окно, пугается и бежит прочь.
— Не забудь, что это обычная дорога. Небольшая, но кто угодно может ехать по ней. Какой-нибудь парень, любитель быстрой езды, едет себе, полагая, что он один в такое время, и мчит, как на ралли.
— Конечно, возможно. Ну ладно! Во всяком случае, я нашел тебе заколку. Мне кажется, что она принадлежит Сесилии. Когда она уронила ее? Когда купалась или когда собирала лилии для Густава?
— Не только заколку, — устало вздохнул Калле, — ты нашел еще и труп.
Мурашки пошли у меня по коже. Да и не понравилось мне, что он назвал Сесилию трупом. Я подумал о том, какая она была красивая, как совсем недавно лежала на пляже. Такая теплая, живая. Полная желания жить. А сейчас лежит там, на ковре, как какой-то тюк.
Послышалась сирена, сначала вдалеке, потом все ближе и ближе, и, мигая синим светом, «скорая» свернула во двор. Двое в белых халатах с носилками побежали к дому.
— Да уж пора бы, — заметил Калле иронически. — Даже полиция прибывает быстрее. Ну да ладно, какая разница. Бедную девушку им не разбудить. Но зато ты можешь вернуться домой, Юхан, и отдохнуть от всех переживаний. Проследи, чтобы мои парни взяли с собой твою заколку, а я пойду посижу с госпожой Нильманн, послушаю, что она может рассказать. Завтра, наверное, увидимся.
Он кивнул, поднялся и ушел в комнату, где расследование уже шло полным ходом. На столе в пластмассовом пакете лежала красная лилия.
Белую лилию я еще, наверное, могу понять, подумал я, возвращаясь домой из Сунда в тот вечер. Ее убийца мог достать без особых трудностей. Надо лишь осторожно пробраться по упавшему в реку стволу и сорвать. Но красная? С одной стороны, они заповедны. А это значит, что они находятся под охраной. Продавцы мороженого и туристы подняли бы шум, если бы кто-то полез в воду, чтобы нарвать их. С другой — в этом есть и практическая сторона. Я сам был у Фагертэрна и видел их. Маленькие колонии мерцающих цветов растут далеко от берега. Нужно плыть либо самому, либо на лодке. А на этом озере нет ни одной. По крайней мере, я не видел. Если Сесилия убита, что само по себе противоречит и ее письму, и запертым дверям, то убийца слишком рисковал, если доставал эту красную лилию из озера.