4 апреля 1961 года на заседании Совета национальной безопасности (СНБ) США под председательством президента Дж. Кеннеди был утвержден план вторжения на Кубу под кодовым названием «Плутон», разработанный под руководством генерала Ричарда Бисселла, занимавшего ключевую должность заместителя директора ЦРУ по стратегическому планированию. [5] Кстати, как позднее установил А.А.Фурсенко, буквально за два дня до начала этой операции от «гватемальских товарищей» в мексиканскую резидентуру КГБ поступила информация о содержании этого плана и в тот же день в Гавану полетело соответствующее сообщение за подписью председателя КГБ СССР А.Н.Шелепина. [6]
17 апреля бригада «2506» кубинских коммандос во главе с капитаном Пепе Сан Романом начала высадку на побережье бухты Качинос в районе Плайя-Хирон и захватили небольшие плацдармы на его берегу. Однако благодаря решительным и умелым действиям кубинских вооруженных сил и отрядов народной милиции под командованием Эрнесто Че Гевары и Хуана Альмейды Боски через три дня они были разбиты и почти 1200 командос взяты в плен. Разгром интервентов был настолько полным и неожиданным, что директор ЦРУ Ален Даллес вскоре подал в отставку и был заменен Джоном Маккоунон, назначенным на эту должность президентом Дж. Кеннеди даже без согласия Сената США.
Однако несмотря на столь позорный провал американских стратегов, команда президента Дж. Кеннеди вовсе не собиралась отказываться от новых планов свержения кубинского режима, в том числе и вооружённым путём. Уже в ноябре 1961 года при Совете национальной безопасности США была создана Особая расширенная группа во главе с генералом М.Тейлором и генеральным прокурором Р.Кеннеди для разработки нового плана под кодовым названием «Мангуст». Этот план представлял собой целый правительственный проект, включавший в себя экономическую блокаду и политическую изоляцию Кубы, организацию подрывной работы на её территории, террористические планы по устранению политических лидеров Кубы, прежде всего самого Ф.Кастро, и военное вторжение на остров, руководителем которого был назначен давний сотрудник ЦРУ генерал-майор ВВС Эдвард Лансдейл.
Затем 31 января 1962 года под явным и очень жёстким давлением Вашингтона и вопреки позиции руководства Мексики, Чили, Уругвая и Боливии, Куба была исключена из Организации Американских государств. А 3 февраля 1962 года президент Дж. Кеннеди подписал закон о тотальной торговой блокаде Кубы и отдал распоряжение о создании сводной рабочей группы во главе с бригадным генералом Б.Харрисом для координации планов по свержению режима Ф.Кастро, в состав которой вошли представители всех видов вооруженных сил и аппаратов Объединённого Комитета начальников штабов (ОКНШ) и Разведуправления Министерства обороны США.
В своё время профессор Р.Г.Пихоя заявил о том, что «остается неизвестным, знало ли советское руководство» о плане «Мангуст» и предположил, что у Москвы «не было точных разведывательных данных о подготовке вторжения на Кубу». [7] Однако более поздние исследования, в частности того же академика А.А.Фурсенко, показали, что советская резидентура (по линии обоих ведомств – КГБ и ГРУ) была в курсе всех этих планов и постоянно информировала Москву о них, в том числе о том, что уже к середине марта 1962 года работа над планом «Мангуст» была полностью завершена.
До недавнего времени ещё одной проблемой был вопрос о том, как и когда высшее советское руководство приняло решение о размещении ядерных ракетных комплексов на Кубе. В публицистической и даже в исторической литературе долгое время тиражировалась байка г-на Ф.М.Бурлацкого [8], что данное решение было принято Н.С.Хрущёвым во время его официального визита в Болгарию, когда, прогуливаясь с маршалом Р.Я.Малиновским по набережной Варны, тот, указав ему в сторону Турции, приватно сообщил, что там размещены американские ракеты PGM-19 Jupiter, которые за двадцать минут могут долететь до Москвы. Срочно вернувшись обратно домой, в самом конце мая 1962 года Н.С.Хрущёв провёл беседу в узком кругу с участием А.И.Микояна, А.А.Громыко и Р.Я.Малиновского, где и поведал им о своей идее разместить советское ядерное оружие на Кубе. А уже на следующий день на расширенном заседании Совета Обороны СССР все его члены, невзирая на возражения А.И.Микояна, поддержали Н.С.Хрущёва, и тот дал указание срочно начать проработку данного вопроса. Чуть позже появилась и версия Д.А.Волкогонова [9], который заявил о том, что весной 1962 года на одном из заседаний Политбюро ЦК, где обсуждался доклад Р.Я.Малиновского об испытании новых баллистических ракет, Н.С.Хрущёв впервые и поставил вопрос о размещении советских ракет на Кубе. Несмотря на то, что в архивах этот факт не нашёл своего подтверждения, А.А.Фурсенко [10] посчитал эту версию не такой уж «фантастической», поскольку «она соответствует образу мыслей и поведения» самого Н.С.Хрущёва. По его мнению, в любом случае этот вопрос обсуждался в Кремле в марте-апреле 1962 года, особенно после того, как хрущёвский зять Алексей Иванович Аджубей представил в ЦК отчёт о своей поездке в США и переговорах с президентом Дж. Кеннеди. [11] Позднее эту версию также поддержал и С.А.Микоян [12], который ссылаясь на воспоминания отца, заявил, что действительно где-то в конце апреля или в начале мая после доклада Р.Я.Малиновского Н.С.Хрущёв принял решение о размещении ядерных ракет на острове Свободы.