Зинаида Федоровна Гернгросс родилась 18 октября 1872 года, происходила из дворянской семьи. Гернгроссы были родом из Голландии. Предки по отцовской линии в 16 веке осели в Лифляндии и поступили на службу к русскому царю. А вот мать была бывшей крестьянкой семьи Гернгроссов. Зинаида окончила Смольный институт. Как и многие молодые девушки тех лет пыталась зарабатывать частными уроками. Видимо, это была не просто дань моде, но, действительная нужда, т. к. семья была небогата. Кроме этого, ее отношения с родителями оставляли желать лучшего. Она считала их «чуждыми по духу», называла «бюрократами».
Фото 3. Фотокарточка Зинаиды Федоровны Жученко-Гернгросс в специальном издании Департамента полиции. Типография Министерства внутренних дел, 1903 г.
Вот как описывали внешность Зинаиды, знавшие ее люди: «Она – очень высокого роста и очень худощава; правильное, симпатичное лицо с высоким лбом обрамлено светлыми, не густыми волосами. Золотые, под цвет волос, очки никогда не покидают ее носа. Сквозь них виднеются серые, слегка как бы задумчивые, всегда смотрящие прямо и уверенно, глаза. …. Узкие плечи, длинные, тонкие руки и выдающиеся углы лопаток очень портят ее фигуру. Только привычка держаться, зная слабые стороны своего сложения, скрадывает то неприятное впечатление, которое сближает ее извивающееся тело с хитрым пресмыкающимся»[28]. Ассоциации с «пресмыкающимся», естественно, более поздние, отмеченные «задним числом», уже после разоблачения. Во времена ее активной работы в партии социалистов-революционеров никто не замечал в ней двуличия и коварства. Скорее, наоборот.
Бывший начальник Московского охранного отделения полковник П.П. Заварзин, общавшийся с ней в 1910 г., оставил схожее описание внешности, с той лишь разницей, что привлекательной он ее не находил – «красотою не отличалась»[29]. При этом Заварзин вспоминает, что с первых же минут общения становилось понятно, что перед тобой человек с «большим характером» и «незаурядным умом», в ее глазах отражались свойственные умной женщине «проницательность, хитреца и увлечение» – увлечение любимым делом. Революционный публицист, гроза провокаторов, Владимир Львович Бурцев, в свою очередь, отмечал в Гернгросс внешний аристократизм и, воспитанность. Она увлекалась классической музыкой и регулярно посещала оперу.
В общении она, действительно, проявляла себя как женщина, умеющая к себе расположить – спокойная, рассудительная, вместе с тем, «нередко веселая». Ее возраст (на момент активной работы в партии ей было около 30 лет) и развитый ум позволяли ей говорить на одном языке и с более старшим поколением, революционерами 1880-1870-х гг., и с молодежью. С первыми она проявляла заинтересованность их опытом, историей движения, а со вторыми «была не прочь развлечься доступными удовольствиями, поболтать на свободе о пустяках, иногда подурачиться»[30].
Какой же путь привел благородную девицу в Департамент полиции? Однозначного ответа нет. Известно, что в 1893 году молодая смолянка, каким-то образом (якобы, через околоточного надзирателя, который, знал, что Зинаида ищет уроки и ей необходим заработок) знакомится с жандармским полковником Г.К. Семякиным. Тогда же, видимо, она и становится агентом[31]. Была ли она на тот момент членом какой-либо подпольной организации? Вопрос открытый. Она сама утверждает, что воспитывалась в ненависти к революционерам и их идеям. Единственное, что ее беспокоило при принятии решения о «сотрудничестве» (как она вспоминала позже) – готова ли она пережить «гражданскую смерть», которая всегда угрожает секретному агенту. Физической смерти она никогда не боялась.
В 1894 г., якобы, по семейным делам, Гернгросс приезжает в Москву, где тут же попадает под крыло знаменитого С.В. Зубатова (тогда еще заместителя начальника Московского охранного отделения) и работает с ним до апреля 1895 г.
Первое серьезное дело Гернгросс – т. н. «Дело Распутина» (о котором и упоминалось в разоблачительной публикации эсеров). В конце 1894 г., благодаря перлюстрации, полиция узнает, вокруг студента И.С. Распутина сформировался противоправительственный кружок, обсуждается крамола. В частности, в письмах членами кружка высказывались соображения о готовности народных масс к революции: «Интеллигенция готова, народ поддержит ее, недостает только руководителя, героя, но он явится, мы его создадим..»[32].
Кружок Распутина вырос из сибирского студенческого землячества. Но был ли он, действительно, так опасен? (Хотя Департамент полиции обвинял их именно в терроре и назвал не иначе как «распутинским террористическим кружком»). Бывший сотрудник московской охранки Л.П. Меньщиков выражает некоторые сомнения по этому поводу: «… не явилась ли идея о покушении первоначально у самого охранного отделения, которому, в виду предстоящей коронации, было очень выгодно создать громкое дело, чтобы хорошенько отличиться?»[33] Предположение Меньщикова находит подтверждение. Именно Гернгросс переводила иностранные химические пособия по изготовлению взрывчатых веществ и оказывала активное содействие в приобретении необходимых ингредиентов, хранила их у себя, подыскивала место для испытаний («проб»).
31
Во всеподданнейшем докладе П.А. Столыпина от 12 октября 1909 г. (касательно службы Гернгросс и оформления ей пенсии) сообщается, что именно в 1893 г. она поступила на секретную службу.