И вдруг он увидел стоящую в комнате Энджи Андерсон. Его охватил внезапный приступ ярости. Вот это было уже слишком: невыносимо было видеть это чопорное наглое лицо, кривящее кончики губ в еле заметной ухмылке, словно злая фея. Себек уставился на нее, вложив всю переполняющую его злость в этот взгляд. Какое-то время ей удавалось удерживать самодовольный вид, но вскоре улыбка погасла, и она все-таки отвела глаза.
Перекинувшись парой слов с доктором, надзиратель наклонился и спросил Себека, нет ли у того последних слов, которые он хотел бы произнести. Слова были. Он думал над ними несколько месяцев. Наверное, это было даже слишком долго. Он не пытался кого-то расположить к себе, скорее, он старался казаться неустрашимым стоиком. Он посмотрел в зеркальное стекло, скрывающее семьи жертв:
– Я не убивал ваших родных. Я никого не убивал. Но если бы я был на вашем месте, я тоже считал бы себя виновным. Я очень надеюсь, что когда-нибудь правда выплывет наружу, пусть даже хотя бы для того, чтобы мой сын знал, что его отец не убийца, – он помедлил. – Все, давайте заканчивать.
Практически в тот же миг он почувствовал тепло в руке. Онемение волной распространилось по телу, и он понял, что именно такой была скорость его системы кровообращения. А еще он заметил бирку на штативе флуоресцентной лампы, нависающей над ним: «балластный параболический рефлектор, 30 ватт». Это было очень странное сообщение для ухода из жизни, поэтому он повернулся к доктору, стоящему рядом угловатому человеку с пронзительными голубыми глазами, который в свою очередь холодно смотрел на Себека. Себек не смог выдержать этот свирепый взгляд, и перевел взгляд вниз, на отворот докторского халата, на котором было написано «Сингер/Корпорация Kellog Medical Services».
Себек почувствовал, как его веки наливаются свинцом, а дышать становится все тяжелее. Он снова повернулся к подвесной лампе, и пока его зрение не погасло, старался фокусироваться только на ней. Осознав, что не ощутил, не оценил, не проникся последней картиной этого мира, он пытался бороться, лишь бы выцарапать у неизбежного хотя бы еще один миг, но было уже поздно. Пришла темнота, а после нее наступило ничто, и он упал в колодец пустоты, настолько глубокий и широкий, будто вся вселенная прекратила свое существование.
Сержант Уголовной Полиции Питер Себек умер в 6:12 пополудни по стандартному тихоокеанскому времени.
Глава 40:Новое измерение
Приговор Себеку приведен в исполнение (Ломпок, Калифорния) – бывший сержант уголовной полиции Питер Себек был казнен с применением смертельной инъекции в федеральной тюрьме Ломпок в 6:12 пополудни. Он был осужден ранее в этом году за участие в афере Демона. Процесс суда и апелляций прошел через федеральную судебную систему на удивление быстро. Государственный прокурор Вилсон Станос прокомментировал: «этот процесс является недвусмысленным сообщением всем врагам свободы».
Натали Филипс вошла в служебное здание без окон, занимаемое оперативной группой по Демону, глубоко за полночь. Она ждала, что здесь будет пустынно, поэтому с удивлением увидела кучку техников и хорошо вооруженных охранников рядом с коридором, ведущим к ее кабинету. У них шла оживленная, но приглушенная дискуссия. Майор поднял глаза на приближающуюся Филипс и кивнул ей:
– Как ваша поездка, Доктор?
Филипс с шумом поставила сумку-однодневку на пол:
– Что здесь происходит?
Майор большим пальцем указал куда-то в коридор у себя за плечом:
– У твоего дружка-хакера припадок. Он заперся в конференц-зале Б и изменил коды доступа.
Филипс утомленно вздохнула и потерла глаза:
– Как давно?
– Да уже около часа как. Я уже готовился к урегулированию сложившейся ситуации.
Филипс посмотрела на охранника со слезоточивым пистолетом в руке:
– Нет необходимости, Майор. Я пойду, поговорю с ним.
Майор холодно ухмыльнулся:
– Хозяин-барин, Доктор.
Он откровенно насмехался над ней. Она решила пройти мимо, не обращая на него внимания, но он стоял у нее на пути:
– Вы же понимаете, что я должен подать рапорт о случившемся в Центральный Штаб…
– Понимаю. Если вы позволите…
– Будьте любезны, напомните ему о соответствующих условиях договора об амнистии.
– Всенепременно напомню. А теперь, если я не ошибаюсь, у этих людей дежурство. Проследите, чтобы они вернулись к своим непосредственным обязанностям, – она снова подняла свою увесистую сумку. Майор немного помедлил, прежде чем сдвинуться в сторону и позволить ей пройти.
Натали устало поплелась по коридору, направляясь к полоске света, вырывающейся из-под двери конференц-зала Б. Подойдя, она увидела красный светодиодный экран, прикрепленный к бесконтактному считывателю карточек на косяке. На нем горела надпись: «От@#битесь!». Слегка улыбнувшись, она откинула крышку прибора, обнажив маленькую клавиатуру в десять клавиш. Несколько мгновений она собиралась с духом, а потом ввела тридцати-двузначный код, свой собственный потайной ключ. Дверь щелкнула и от толчка Натали открылась внутрь.
– Уходи, – Росс даже не повернулся. Он стоял у дальнего конца стола, заставленного стационарными и переносными компьютерами. По экранам бежали строки текста. Весь пол в комнате был завален скомканными графиками, диаграммами и бесчисленными сложенными гармошкой отчетами.
Росс держал в руке самодельный дротик из карандаша и целился в большой мозаичный портрет Мэттью Соболя, прикрепленный к дальней стене комнаты. Мозаика была выложена из газетных ксерокопий. С полдюжины дротиков уже торчали из лица Соболя, в дополнение к сотням маленьких дырочек, сконцентрированных в основном между глаз.
Филипс оценила обстановку:
– Я не уверена, что это направление исследований является многообещающим.
Росс слегка повернул голову к двери, узнав голос. Помедлил несколько мгновений, не опуская руку с дротиком, а потом все-таки сделал бросок. Дротик вонзился в бровь Соболя. Росс взял следующий дротик в руку, продолжая молчать.
Филипс закрыла за собой дверь и начала пробираться через завалы на полу, осторожно ступая между оторванными со стен графиками:
– Что происходит, Джон?
– Ни-че-го, – он бросил еще один дротик, попав Соболю в щеку. – Как Вашингтон?
– Непросто.
– Вот же удивительно. Еще один генерал пытается засунуть меня в Диего Гарсия [115] ? – он с огромной силой метнул очередной дротик, вогнав его глубоко в стену.
Филипс наконец-то добралась до него и положила сумку на стол:
– Шутите, да? Что ж, вы недалеки от истины. Ваша настойчивость в сохранении собственного инкогнито реально не помогает мне вас защищать. И вот эти ваши выходки тоже не помогают.
Росс еще минуту смотрел в истыканное дротиками лицо Соболя, после чего повернулся к Филипс:
– Это правда, что они только что казнили Пита Себека?
Филипс опустила глаза. Черт побери .
– Они его взаправду убили?
– Да.
– Твою мать… – он отбросил готовый дротик в сторону. – Просто зашибись!
– Ничего нельзя было сделать, Джон.
– Можно! Конечно можно было.
– Без риска навлечь на себя гнев Демона – нельзя. Он уже уничтожил десятки тысяч. Вы готовы взять на себя ответственность за дополнительные трупы?
– Не в этом проблема, вам ли не знать.
– Именно в этом.
Росс развернулся и бросил последний дротик:
– Бл&дь! Мы это чудовище уже должны были уничтожить.
– Слушайте, единственный способ оправдать жертву Себека – это победить Демона, пока о нем не узнает общественность. Фондовые рынки кувыркаются даже из-за простых слухов. Как только правда выплывет наружу, рынки рухнут. А эти рынки поддерживают привычный нам порядок вещей. На кону стоят средства к существованию сотен миллионов людей.