Они потянулись за одним и тем же смятым листом и остановились, чуть не столкнувшись лбами. Их лица замерли в нескольких дюймах друг от друга во внезапно наступившей неловкой тишине.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, сердце Филипс билось, как сумасшедшее. Опомнившись, она отпрянула и встала на ноги:
– Мне нужно почту проверить, – схватив куртку со спинки стула, она поспешно надела ее, не озаботившись раскатать обратно рукава, и стянула со стола сумку.
Росс продолжал смотреть на нее:
– Вы не обязаны…
– Я государственный служащий, Джон. А вы – преступник под моим наблюдением, иностранный гражданин сомнительного происхождения. Ваша личность не установлена, – она встала по другую сторону стола от него. – Это просто невозможно. Мои обязанности делают наши отношения нереальными.
– Если я вас смущаю, простите. Постараюсь этого больше не делать.
Она глубоко вздохнула и посмотрела на него смягчившимся взглядом:
– Нет, вы не смущаете меня. Просто…
– Я понимаю, – печально кивнул он, помедлив. – Я просто надеюсь, что в вас осталась хотя что-то, что им еще не принадлежит.
– Служить своей стране – это мой выбор , – ощетинившись, она повернулась, чтобы уйти. – Вы ничего обо мне не знаете.
– Вы уверены?
Она остановилась и повернулась к нему:
– Объяснитесь!
– Вас не так сложно разгадать, Доктор.
– Серьезно? Что ж, давайте послушаем…
– Хорошо. Ребенок-вундеркинд, выше всех сверстников на голову, а то и на две, никогда толком не получалось подстроиться под остальных. Ваши одноклассники всегда были намного старше вас, поэтому у вас не вышло набраться навыков общения и развить умение дружить. Вы живете полностью изолированно, что диктуется вашей сверхвысокосекретной работой. И этой работой вы никогда не сможете поделиться ни с кем, даже со своими коллегами.
На последнем предложении она нетерпеливо сложила руки на груди.
– Да-да, ваша работа – она слишком важна, чтобы можно было ею рискнуть ради близости. Но мне кажется, мужчины вас просто боятся. Ваш интеллект пугает их до чертиков, не правда ли? Кстати, а каким будет кубический корень из 399447.
– Хорошо, я вас поняла.
– Что, не выйдет рассчитать?
– Семьдесят три, запятая, два-семь-шесть.
– Ну вот, видите? Сколько отношений было разрушено из-за того, что вы не сумели скрыть свой интеллект?
– Довольно!
– Я вас не боюсь, Натали.
Некоторое время она просто стояла, глядя на него:
– Если бы ты только знал, через что я прошла, чтобы тебя защитить. Не надо считать, что мне все равно. Но я не могу тебя уберечь, если ты мне не веришь. Как тебя зовут, по-настоящему? Кто ты такой ?
Росс тщательно обдумывал сказанное, глядя на столешницу. Он выглядел очень издерганным. Где-то через минуту он встал и снова начал собирать бумагу:
– Простите за беспорядок.
– Будь ты проклят, – она пошла к двери.
Он поднял голову, глядя ей вслед:
– Мне было двенадцать, когда они пришли за моим отцом.
Филипс снова остановилась.
– Я помню, как внизу закричала мама. Я выбежал и увидел, как они заталкивали отца в машину. Наш водитель держал меня, а отец смотрел мне в глаза с заднего сиденья. И знаете, что он сделал? Он мне подмигнул и улыбнулся.
Росс на мгновение запнулся, погружаясь в воспоминания:
– Я так по нему скучаю, Натали. Он пошел добровольно, в обмен на наши жизни. Я каждый день пытаюсь быть человеком, за которого ему не было бы стыдно. Но я никогда не смогу верить правительству, Натали. Они используют информацию обо мне, чтобы добраться до людей, которые мне дороги. А я не хочу, чтобы ты выбирала между своим будущим и мной. Мы оба знаем, что такой момент придет. У меня никакого будущего нет.
Некоторое время Филипс стояла, не двигаясь:
– Пожалуйста, не думай, что я пыталась…
– Я знаю, – отмахнулся он.
Еще через несколько мгновений он повернулась к двери в третий раз:
– Спокойной ночи, мистер Росс.
– Доброй ночи, Доктор Филипс.
Филипс больше не оборачивалась, пока дверь за ней не закрылась.
Глава 41:Новый социальный заказ
Бледный рассвет занялся над типовой постройкой, затерянной где-то в глубине бедняцкого микрорайона. Внутри нее, перед стальной дверью без обшивки, измазанной граффити и пятнами облупливающейся серой краски, стоял на страже нигерийский иммигрант.
Его худое тонкокостное телосложение указывало, что растили его на гораздо менее калорийной диете, чем среднеамериканская. Кожа его была буквально черного цвета. Он внимательно всматривался в зернистый монитор системы безопасности, сфокусированный на улице за дверью. Только недавний иммигрант из нищей страны, благодарный судьбе за то, что находится сейчас в Техасе, мог быть настолько бдительным.
На мгновение он задумался о зарабатываемых им деньгах и о том, что они значили для его большой семьи в Центральной Африке. Он постоянно считал и пересчитывал, сколько времени ему нужно будет копить, чтобы перевезти в Америку своих детей.
Укороченный вариант АК-47 со складным прикладом и обмотанным изолентой цевьем свисал на ремне с его плеча. Его работой было опознавать людей, входящих на сортировочную станцию, и относился он к этой работе очень серьезно.
Из комнат внутри здания доносились отзвуки людских разговоров и крики на смеси племенных языков. Там, внутри, кипела работа. Это был просто еще один день в длинной череде скучных будней наркоторговцев. Охранник презирал наркотики, но такова уж была экономическая ситуация.
Он заметил, что монитор слегка мигнул, потом изображение дернулось и сдвинулось по вертикали. Он нахмурился и повертел регулятор кадровой синхронизации. Через несколько секунд картинка стабилизировалась, и охранник удовлетворенно кивнул.
А потом стальная дверь взорвалась, и раскаленные металлические осколки врезались ему в живот, бросив его на пол. Дюжина вооруженных людей, одетых в черные костюмы полной бронезащиты и противоосколочные шлемы, ворвались в проделанное отверстие с криками «Полиция! Всем оставаться на местах!».
На их нагрудники жирным белым шрифтом были нанесены инициалы УБН [117] . Крики мгновенно заполнили все здание: с заднего входа тоже ворвались.
«Полиция! Всем оставаться на местах!»
Крики продолжались. С панорамного окна сорвали стальные решетки, примотав стальные тросы к фургонным сцепным крюкам. Агенты УБН прыгали внутрь через пустую раму и устремлялись вперед, крича: «Это полиция! Все бросить оружие!».
Дюжина полуодетых мужчин и женщин с криками бросились в разные стороны, пытаясь добраться до пакетов с героином, сложенных на столах в спальне, и смыть их содержимое в унитаз. Один из дилеров выкатился в коридор с помповым дробовиком на двенадцать зарядов и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть переливчатый щиток агента УБН, перегородившего ему путь. Дилер открыл огонь, и агента унесло в узкую дверь шкафа в конце коридора.
Женщины закричали. Дилер загнал заряд в патронник:
– Ну что, кто теперь крутой, а, ублюдки?
Он навел дробовик и выстрелил в соседнюю дверь как раз в тот момент, когда из нее высунулся еще один нападавший. Деревянная рама и кусок гипсокартона попросту испарились.
Но в этот момент начал подниматься тот оперативник, в которого он пальнул первым. Дилер дослал еще заряд, и снова выстрелил в агента, отправляя того обратно в шкаф.
Щелчок – и выстрел.
Щелчок – и снова выстрел.
К своему изумлению, дилер увидел, как агент снова пытается встать на ноги. Дилер начал шарить по карманам в поисках патронов. Агент УБН встал и навел на него пистолет с несколькими дулами.