Там, где в других играх враги вваливались в двери волна за волной, как на бойню, искусственный интеллект НР [39] распределял нацистских солдат весьма реалистично. Во время прочесывания домов, группы по три-четыре человека отделялись от главного отряда и вламывались в помещения. Если застрелить одного, а то и двух, или даже трех, офицер на улице начинал свистеть в свисток и раздавать приказы. И вот тогда-то надо было уносить ноги, потому что десятки солдат окружали твое укрытие. Они не разносили дом, словно безмозглые автоматы. Напротив, они прятались за заборами, стенами и автомобилями, кричали тебе по-немецки, требовали, чтобы выходил. А когда ты все-таки не выходил (и действительно, а с чего бы?), они начинали кидать гранаты через окна, или же поджигали дом. Если ты выглядывал в окно, чтобы посмотреть, что они делают, тебя мог снять снайпер.
И что более всего очаровывало Грегга, так это то, что они не повторялись от раза к разу. В игре были и умные, и тупые солдаты, а также наделенные разными качествами нацистские офицеры. Если ты окапывался в каком-нибудь особенно недоступном для них месте, они могли либо подогнать самоходку, чтобы отутюжить это место в хлам, либо, что еще хуже, принести огнемет. А если осада продолжалась, то прибывало гестапо и перенимало командование на себя, что означало лишь одно: появлялся подполковник СС Хайнрих Бёрнер, настолько коварный и изощренный противник, что этот вымышленный персонаж даже стал противоречивой сенсацией игровой конвенции Е3. Во время проведения этой выставки, над будкой CyberStorm Entertainment висел десятиметровый цветной плакат с его лицом. Он был в прямом смысле слова олицетворением зла.
Искусственный интеллект НР оставлял неизгладимое ощущение борьбы против мыслящего оппонента, причем весьма умелого. В бесконечные часы вынужденного бездействия, наступившего после его стычки с филиппинцами, Грегг особенно ценил эту единственную отдушину, которую он мог себе позволить.
Тело Хайдера было найдено на сортировочной неподалеку от аэропорта Хобби к югу от Хьюстона. Хайдера связали, засунули в рот кляп, забили до смерти и оставили лежать, как предупреждение сообществу кардеров [40] . В такие моменты Грегг был благодарен тому факту, что круг его общения весьма ограничен.
Очень немногие смогли бы связать Хайдера с ним, если вообще кто-нибудь смог бы, но на всякий случай он решил уйти на дно и отсидеться несколько недель. У него было около пятидесяти или шестидесяти тысяч наличными в нескольких банках под разными именами. Замечательная предосторожность, так как теперь он никак не мог продать базу личных данных, скопированную с сервера филиппинцев, кому-либо из своих абхазских контактов. Уж слишком заметной она была. Он снова почувствовал себя униженным. Больше двадцати тысяч высококлассных индивидуумов, настоящее сокровище на открытом рынке, – и все коту под хвост. Как же они его все-таки вычислили?
Грегг взломал базу данных филиппинцев через уникодовый обход каталогов, что позволило ему открыть небольшую дверцу в безопасности их веб-сервера. Они вовремя не поставили обновление, и примеры приложений до сих пор находились на сервере, так что получение администраторских прав было достаточно тривиальной задачей. Он был практически уверен, что сетевой администратор филиппинцев, допустивший эту небольшую оплошность, лежал сейчас где-нибудь на дне манильского залива.
Но как же, черт побери, они отследили его взлом? Грегг воспользовался их уязвимостью через зомбированный компьютер где-то в Малайзии и взломанную беспроводную сеть формата 803.11g в одном из микрорайонов Хьюстона. Даже если они отследили перемещение файла до конечного сетевого адреса, как он сам-то засветился? И даже если они избили до полусмерти бедного провинциального недотепу, чьим маршрутизатором он так бесцеремонно воспользовался, о нем самом это бы ничего филиппинцам не сказало. Тем не менее, Грегг провел пару бессонных ночей, думая над этим вопросом и ожидая, что входная дверь в любой момент сорвется с петель. Ну никак не мог он понять, что же он пропустил в своей схеме.
И только недавно Грегг осознал, что, быть может, он был единственным партнером филиппинцев в Хьюстоне. Грегг допустил глупейшую оплошность, осуществляя атаку с использованием одной из хьюстонских сетей. Карточный вор Локи из Хьюстона, единственный, кого знали филиппинцы, был очевидным подозреваемым.
Но проходили дни, и становилось очевидно, что либо банда была удовлетворена тем, что Локи мертв, либо они не имели ни малейшего понятия о его реальной личности. И пока он не был на сто процентов уверен в успешном завершении авантюры, Грегг проводил свои часы бодрствования, прячась в грубом индустриальном здании, которое служило ему квартирой, и без конца играя в «Над Рейном». И игра эта, надо признаться, была весьма захватывающей.
Обычно Грегг играл за нацистов, предпочитая снайперскую винтовку. При помощи нее он снимал новичков со своей позиции либо на колокольне, либо в окне чердака. Выстрелы он перемежал умеренным количеством вербальных оскорблений, используя определенные заранее установленные комбинации клавиш, чтобы напечатать некоторые из встроенных в игру издевок, наподобие «Да французские школьницы лучше тебя палят» .
Соединение с интернетом у него было кабельное, что давало достаточно хороший отклик, в районе 20-50 миллисекунд, и это было огромным преимуществом по сравнению с лохами и с их откликом в 150 миллисекунд и более. Их игровые аватарки [41] притормаживали, и Грегг с легкостью их снимал. Он не уставал выстраивать горы трупов перед своим укрытием.
Смертельный матч НР был распределенной сетевой игрой: один из игроков запускал игровую карту на своем компьютере и позволял другим игрокам присоединяться к ней через интернет. Программы у игроков показывали все доступные матчи в регионе, так как каждая машина посылала сообщение о своей доступности. В списках показывались тысячи серверов.
Так как Грегг периодически поигрывал в НР в течение последних шести месяцев, еще до проблем с филиппинцами, он был не понаслышке знаком со всеми игровыми картами. Он знал, что если бросить колотушку [42] из одного конца парка на карте Saint-L, то она приземлится прямо за овощной тележкой в другом конце, убивая всех, кто там спрятался. На тунисской карте было местечко, где он мог спрыгнуть на потрескавшуюся крышу и безнаказанно отстреливать людей из снайперского ружья. И нужно было быть опытным игроком, чтобы прыгнуть с балкона так, чтобы при этом не умереть.
Честно говоря, матчи смерти начинали терять свою привлекательность, но тут CyberStorm выпустил редактор карт. С тех пор множество самодельных карт появлялись в списке популярных серверов. Большинство этих поделок являлись результатами бесконтрольных фантазий четырнадцатилетних подростков на тему Рембо, с абсурдным количеством стационарных пулеметов и полным отсутствием какой бы то ни было логики в расстановке и дизайне фортификаций. Грегг знал, что у него получилось бы лучше, но он не имел абсолютно никакого желания учить язык создания карт – денег это ему бы не принесло.
Не ожидая ничего особенного, Грегг скачал новую самодельную карту под названием «Монте Кассино [43] ». Историческое имя было более-менее необычным, так как толпы четырнадцатилетних обычно давали своим творениям звучные названия наподобие «Трахобог Говнофест».
Грегг быстро нашел сервер под называнием Хьюстон Централ, на котором была установлена карта «Монте Кассино». Так как он был физически расположен очень близко, то отклик был просто фантастическим, в 20 миллисекунд, и Грегг присоединился к уже идущему бою.
В момент загрузки карты он отметил, что она отличается от других пользовательских карт. Во-первых, ему не дали присоединиться к команде стран оси. В этой карте интернет-игрокам можно было играть только за союзников. Немцы управлялись программой, люди играли против искусственного интеллекта, и это очень не нравилось Греггу. Он любил играть за немцев. Они, в конце концов, были злодеями.