— Что это за парень ее трогает? — Тейт ворчит рядом со мной, когда она наклоняется и целует парня в щеку.
Мне все равно, кто этот парень, я хочу знать, кто, блять, она. Чувствую себя так, будто меня надули. Эта маленькая мышка не та, за кого себя выдавала, и это меня почему-то серьезно бесит. Бросаю взгляд на Джуда, и он выглядит пораженным. Как будто Сави стала звездой, и он ослеплен ее блеском. Я закатываю глаза, но, как магнит, они возвращаются к ней, когда она пересекает зал по направлению к нам. Чем ближе она подходит, тем сильнее сжимается мое нутро. Есть что-то, что-то в том, как покачиваются ее бедра, как она двигается в этом платье и на каблуках, что грызет мне затылок. Что-то… но я не могу определить что…
Она останавливается перед нами, оглядывает нас с ровным выражением лица и говорит:
— Ну, я здесь. И что теперь?
Тейт говорит ей что-то, чего я не могу расслышать, а затем ведет ее на танцпол, но через несколько минут она отстраняется от него с сердитым выражением лица и направляется к двери. Мои пальцы сжимаются, раздраженные тем, что она уже уходит, когда у меня едва ли был шанс увидеть эту версию или даже принести неубедительные извинения, которые, как я знаю, она заслуживает.
Джуд догоняет ее, а потом она оказывается в его объятиях, и мне хочется ударить что-то, кого-то. Черт, почему меня это вообще волнует? Она не моя девушка. Моя девушка находится в клетке, что бы там Джуд ни говорил на днях. Его губы встречаются с ее губами, и я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на это.
— Посмотрите на это! Держу пари, она трахает их всех. Шлюха!
Злобный тон и слова привлекают мое внимание своей суровостью и тем, насколько неуместными они кажутся в комнате, полной элегантности, и я замечаю ледяную блондинку в красном платье, висящую на руке Хантера Миллера. Не удивлен видеть его здесь. Его семья — старые деньги и является крупным спонсором школы.
— Не знаю, зачем им трахаться с этим. Она полный ноль в спальне, лежала подо мной, как дохлая рыба. Я думал, что трах с девственницей будет более захватывающим, но, наверное, это больше связано с тем, что она такая неудачница, и поэтому все было так плохо.
Вот тот, кого я могу ударить. Этот склизкий ублюдок…
— Это ирония, исходящая от парня, ради которого она снизила свои стандарты, — говорит Бек, двигаясь, чтобы загородить мне обзор и вставая перед лицом Хантера. — Что она сказала? О да, я помню — она просто хотела покончить с этим, поэтому выбрала тебя из толпы, и ты дал ей четырехминутное вступление в… неэкстази. Наверное, это не то, чем ты хочешь хвастаться, Миллер.
Хантер краснеет и выплевывает:
— Что ты вообще здесь делаешь, Харт? Насколько я знаю, ты больше не в команде. Ты просто выброшенный, мясной качок, который идет, о, точно… в никуда. Ты должен стараться, чтобы остаться на уровне.
Тейт толкает меня в бок и тащит Бека назад, как раз когда тот заносит руку, чтобы замахнуться на парня, и бормочет:
— Не то место, чувак. Остынь.
Группа игроков и их спутниц столпилась рядом, как стая гиен, готовых наброситься на объедки, если начнется драка, и одна из девушек тикает высоким писклявым смехом, от которого я хочу использовать электродрель в ухе, чтобы извлечь этот звук. Боже, я ненавижу этих гребаных людей.
— Вы все действительно трахаетесь с ней? Она отчаянное ничтожество. В смысле, вы видели, как она одевается?
Хочу вмешаться и заткнуть эту суку, когда ярость скапливается в моем животе, но Тейт меня опережает.
— Какое тебе дело, Пейсли? Уверен, что в прошлом году ты отсосала у всех нас. Если мне не изменяет память, ты завалила половину защитной линии на той вечеринке в братстве во время весенних каникул, не так ли? Разве не было видео? Вернее, было трудно сказать, ты на нем или нет, так как твое лицо было покрыто таким количеством спермы, что я могу ошибаться.
Девушка бледнеет и отступает дальше в толпу, чтобы убраться с линии огня. Это первый раз в этом году, когда Тейт ведет себя как дикий ублюдок, которым может быть, и сейчас мне это не нравится. Я не из тех, кто позорит шлюх, но, если ты собираешься это сделать, тебе лучше быть готовым принять ответ.
Мы все трое поворачиваемся, когда слышим смех Джуда позади нас. Он держит Сави за руку, которая снова смотрит на нас троих, а затем на толпу позади нас. Когда она замечает Хантера и его спутницу, ее пальцы сжимаются на руке Джуда, и он шепчет ей что-то, что заставляет ее слегка расслабиться. Я не могу перестать смотреть на ее небесно-голубые глаза, которые стали намного ярче, когда их не скрывают толстые очки. Прочищаю горло и подхожу ближе к ним.
— Эй, я, гм, извиняюсь за тот день, — говорю я ей. — Я вел себя как задница. У меня было плохое настроение, и мне очень жаль. — Она держит мой взгляд, но ничего не отвечает, и меня раздражает, что я не могу ее прочитать. — Ты выглядишь сегодня невероятно, Сави.
Эти голубые глаза ускользают от меня, как будто она мне не верит, и Бек делает попытку.
— Дорогая, от тебя в этом платье у меня дух захватывает.
Это, наконец, вызывает у нее реакцию, но не ту, на которую, как мне кажется, он рассчитывал. Крошечная фальшивая улыбка растягивает ее губы, когда она наклоняет голову к нему.
— Хм, ну, тогда, думаю, я снова промахнулась. Я хотела, чтобы было достаточно горячо.
Он пытается извиниться, но официант прерывает его, и она слегка отворачивается от нас.
— Шампанского, мисс?
Она берет бокал, наполненный розовыми пузырьками, и улыбается официанту искренней улыбкой, которая заставляет меня затаить дыхание от того, насколько она действительно прекрасна.
— Боже, да! Спасибо.
Она кладет свою руку на его, чтобы удержать его на месте, пока она опрокидывает бокал и осушает его за один долгий глоток, ставит его обратно на поднос с еще одной улыбкой и берет новый, кивая, что он может идти. Тот факт, что ей нужно пить алкоголь, чтобы пережить эту ночь, свидетельствует о том, какие мы засранцы.
— Мы должны найти наш столик, куколка. Резиновый цыпленок ждет! — Джуд дразнится, но улыбка сползает с его лица. — Эй! Ты в порядке? — спрашивает он с ноткой беспокойства, заставляя мои глаза вернуться к ее лицу.
По нему пробегает гамма эмоций, когда она начинает моргать быстрее, а затем втягивает рваный воздух. Ее глаза начинают расширяться от страха, и я уже тянусь к ее руке, когда бокал с розовым шампанским проскальзывает сквозь ее пальцы и разбивается об пол. Ее рука подносится к горлу, паника заполняет ее лицо, и она начинает задыхаться. Другой рукой она цепляется за мою руку, которая потянулась за ней. Ее глаза задерживаются на моих, когда она начинает раскачиваться, и я понимаю, что она падает, поэтому я подбегаю ближе и ловлю ее, осторожно опуская на пол.
Джуд падает на колени рядом с нами, Тейт и Бек начинают кричать, но я их не слышу. Я смотрю в небесно-голубые глаза, полные ужаса и паники, когда она вцепилась в горло и делает ужасающие маленькие вдохи, пытаясь втянуть воздух.
— Аллергия на…
— Звоните 911…
— Блять, я сверну тебе шею, если…
— Ничего не делал…
— Ее сумочка…
— ЭпиПен…
Где-то на задворках сознания я впитываю слова, которые кричат вокруг нас, но я не могу разорвать зрительный контакт с этой девушкой, которую я отверг как ничтожество. Не могу, потому что теперь я знаю ее другой и скоро потеряю ее. Потому что я вижу это. Я вижу момент, когда она сдается, перестает бороться. Ужас и паника отступают, и на их место приходит покорность, а затем сожаление. Ее рука разжимает свою смертельную хватку на моей руке и дрожащей рукой поднимается к моему лицу, чтобы нежно провести холодными пальцами по моим губам, а затем отстраниться, когда последние силы покидают ее. Ее губы посинели от недостатка кислорода, и я уже собираюсь наклониться, чтобы попытаться вдохнуть воздух в ее изголодавшиеся легкие, когда мое зрение загораживает голубой атлас и кринолин, когда Джуд задирает юбку и грубо колет эпинефрин в ее бедро.