Убираю юбку, чтобы открыть ее лицо, но ее уже нет. Ее глаза закатились, она лежит на моих руках, и все, что я могу сделать — упрашивать, но это больше похоже на молитву.
— Дыши, Сави, пожалуйста. Дыши.
Опускаю голову ближе к ее губам. Она не делает драматический вдох, как в кино, но я слышу его, слышу этот первый небольшой глоток воздуха, потом еще и еще, и мне хочется плакать от облегчения. Ее дыхание учащается, и я отстраняюсь, чтобы осмотреть ее лицо. Ее глаза открыты, но она не видит ни меня, ни чего-либо еще, поэтому я прижимаю ее ближе, засовывая ее голову в ложбинку на моей шее, и держу до тех пор, пока парамедики не забирают ее у меня.
ДЖУД
Я хочу рвать, кромсать, колоть и окрасить всю эту гребаную комнату в красный цвет, пока врачи скорой помощи увозят мою куколку. Они позволили только одному из нас поехать с ней в машине скорой помощи, и Тейт ворвался вперед, утверждая, что он ее парень. Все в порядке. Мы поедем за ними в больницу, как только я получу гребаные ответы, потому что кто-то в этой комнате заплатит.
Это произошло так чертовски быстро. В одну минуту она пила шампанское, как чемпионка, а в другую — вцепилась в горло, пока Эш держал ее в смертельной хватке. Слыша, как эта ядовитая дрянь смеется и говорит, что моя куколка похожа на жирную чернику, когда ее лицо посинело, я чуть не совершил убийство в костюме. Лучше бы я этого не делал, пятна крови трудно вывести с тонкой ткани, я пытался достаточно часто. Рука, которой я обхватил ее горло, была в нескольких секундах от того, чтобы перерезать его, но Бек оттащил меня и крикнул, чтобы я нашел сумочку Сави. Драгоценные секунды были потеряны из-за того, что она уронила ее и какой-то человек пнул сумочку под стол, пытаясь получше рассмотреть травму моей девочки.
Поворачиваю голову, чтобы осмотреть толпу, а затем пол, где я чуть не потерял ее, и вижу лужу розово-красной жидкости и разбитое стекло. Эш все еще стоит на коленях, и я вижу, как дрожит его рука, когда он поднимает осколок стекла, чтобы посмотреть на него. Так не пойдет, мальчики из Винтер Хилл не стоят на коленях и не показывают слабость кружащим акулам, поэтому я щелкаю пальцами Беку, чтобы привлечь его внимание, и он помогает мне поднять Ашера на ноги. Мой товарищ по детству встряхивается, и его глаза проясняются, когда он смотрит на меня. Он рычит на меня, и я улавливаю в нем намек на старый район, который появляется только тогда, когда он очень зол.
— Что за хрень только что произошла?
— Я не понимаю. У нее аллергия на клубнику, но я не видел, чтобы она что-то ела. А ты? — спрашивает Бек, проводя обеими руками по волосам.
Протягиваю руку, беру у Эша разбитый кусок стекла и подношу его к носу, чтобы понюхать, но ничего не чувствую. Смотрю на ближайший столик и вижу множество бокалов, наполненных золотистой шипучкой, но ни в одном нет розового. Сжимаю пальцы вокруг осколка стекла, пока кровь не проступает сквозь них и не капает на мраморный пол.
— Это было шампанское, и это не было гребаной случайностью.
Глаза Эша сужаются на лужу, но Бек ловит проходящего мимо официанта и тащит его к нам.
— Кто из вас подавал розовое шампанское?
Официант пытается отпрянуть, но Бек больно сжимает большую руку на его плече и оскаливает зубы.
— Отвечай на вопрос. Кто подавал розовое шампанское?
Парень качает головой, его глаза мечутся из стороны в сторону в поисках помощи, но никто не сможет ему помочь, если он не даст нужные нам ответы.
— Никто! Мы подаем только дешевое дерьмо. Розовое шампанское слишком дорого, чтобы подавать его на таком мероприятии.
Бек рычит и крепко сжимает свою хватку.
— Хорошо, но как можно сделать дешевое дерьмо розовым с помощью клубники?
Парень делает такое лицо, будто мы сошли с ума, но все равно отвечает.
— Ну, не знаю, наверное, можно подмешать в него сок клубники. Послушайте, все, что я делаю, это несу поднос, который уже заполнен стаканами. Я не отвечаю за то, чтобы их разливать.
Бек отпускает парня и начинает сканировать то, что осталось от толпы. После того, как вызвали скорую помощь, мероприятие быстро закончилось.
— Это должна была быть сестра. Кто еще мог знать о ее аллергии? Должно быть, она заплатила кому-то, чтобы тот поднос подали Сави, верно? — пыхтит Бек.
Эш смотрит на него в недоумении.
— Ты думаешь, ее сестра пыталась ее убить? Правда?
Отбрасываю стакан, покрытый кровью, и достаю свой карманный платок, чтобы обернуть вокруг руки.
— Нет, она сделала это, чтобы унизить ее. Она знала, что Сави носит с собой эпинефрин. Это она сказала проверить ее сумочку, когда я угрожал свернуть ей шею. — Окинув комнату последним взглядом, замечаю, что тренер направляется в нашу сторону, поэтому я дергаю подбородком в сторону дверей. — Пойдемте. Тренер хочет поговорить с нами, а я не в том состоянии, чтобы иметь с ним дело.
Как один, мы поворачиваемся и уходим. Моя кожа зудит от желания быть с моей куколкой, убедиться, что с ней все в порядке.
ТЕЙТ
— Она будет вялой, усталой, и в течение следующих нескольких дней может быть головокружение. Ее нельзя оставлять одну, пока она не придет в себя. Мы оставим ее здесь для наблюдения до утра, но она должна полностью восстановиться. Обязательно зайдите в аптеку. Я уже выслал рецепт для нее.
Уверенность доктора помогает, и с моих плеч спадает тяжесть. С ней все будет в порядке. Подношу ее слабую руку ко рту и прижимаюсь губами, затем аккуратно кладу ее на кровать рядом с ней и достаю телефон. Ее голубое платье и туфли на каблуках засунуты в пластиковый пакет, висящий на краю кровати, и она выглядит такой маленькой в больничном халате, в который ее одели. Набираю сообщение мальчикам и прошу их заскочить домой, чтобы принести ей несколько моих свитеров, которые она сможет надеть утром, когда мы заберем ее домой.
Провожу руками по волосам и изучаю ее спящее лицо. Она все еще кажется мне слишком бледной, а ее лицо слегка опухшее то ли от аллергической реакции, то ли от лекарства, которое ей дали, но она все равно прекрасна для меня. Как я все так испортил?
Я понятия не имел, что происходит, и сначала подумал, что Эш напал на нее, когда повалил на пол. Я просто стоял там, застыв как осел, пока Бек кричал об аллергии на клубнику и звонил в 911. Джуд угрожал насилием, пока не получил информацию о ее сумочке и лекарстве в ней. Эш просто держал ее, как будто она была самым хрупким куском хрусталя.
Я должен был быть ее парнем, фальшивым или нет. Почему они знают о ней больше, чем я? Почему они заботятся о ней лучше, чем я? Что, блять, со мной не так?
— Т-Тейт? Где…
Мои взгляд переходит на ее смущенные, затуманенные глаза, и я снова беру ее за руку, встаю и наклоняюсь, чтобы убрать ее волосы с лица.
— Все хорошо, малышка. Я здесь. Ты в порядке, теперь ты в безопасности.
Она пытается сглотнуть и гримасничает, поэтому я беру чашку с водой, стоящую рядом с кроватью, и подношу соломинку к ее губам. Когда она делает несколько глотков, ее брови нахмуриваются.
— Что случилось? Эш, Эш был… — Ее голубые глаза расширяются, когда до нее начинает доходить. — Эш… он испугался? За меня?
Выдыхаю и целую ее в лоб.
— Мы все испугались, малышка. Ты напугала нас до смерти. Но теперь с тобой все в порядке. Все хорошо.
Ее растерянные глаза смотрят в мои еще несколько мгновений, и она шепчет:
— Джуд, где Джуд? — невнятным голосом, прежде чем они начинают опускаться и наконец закрываются. Я сажусь обратно на свое место и опускаю голову на руки. Черт.
Сави не успевает проснуться до того, как появляются парни. Когда они входят, Джуд даже не удостаивает меня взглядом. Он идет прямо к кровати, опускает боковые перила и забирается на нее, ложась на бок, чтобы притянуть ее к себе. Веки Сави трепещут, но не открываются, когда она сворачивается калачиком и сжимает в кулак его футболку, словно она была создана для того, чтобы находиться именно там. Укол зависти быстро сменяется острыми когтями ревности, которую я не имею права чувствовать. Из всех нас Джуд — единственный, кто принял Сави с самого начала и никогда не говорил и не делал ничего, чтобы заставить ее чувствовать себя хуже. Он был первым, кто бросился за ней, так что она сейчас именно там, где должна быть. Я могу только надеяться, что она позволит мне попытаться стать тем мужчиной, которого она заслуживает.