И вместо хохота — увидел полные тоски и боли глаза собеседника, устремленные на меня. «Вы что, Леня, не знаете?» «Что?», — медленно холодея, спросил я. «Что в ночь с 7 на 8 ноября знамя украли»… К этому я бы добавил, что в зрелище дыры из-под древка, одиноко торчащей из пола на месте красовавшегося вертикально знамени, современные литераторы наверняка нашли бы фрейдистский смысловой слой. Эдипов комплекс, кастрация, вагина и т. д. В жизни это бывает, но Сэй-Сенагон подобный ассоциативный ряд, видимо, не воодушевил бы. Фрейда она не читала.
Одним из видов антисоветской деятельности, которую проводила Система, являлось проведение субботников. Субботники были антисоветской деятельностью по нескольким причинам. В частности потому, что делалась бессмысленная… работа? Нет, так нормальный человек не скажет. Бессмысленная деятельность. Но однажды. Из одного из наших корпусов в другой из наших корпусов кратчайшая дорога пролегала между двумя сараями. Круглый год по ней все бегали, а весной и осенью там стояла лужа. Во время субботника сотрудница Г.О. по своей инициативе, вместе с сотрудником Ч. выложили эту щель между сараями кирпичами. Стало навсегда сухо. Потрясенный разумностью этого действия, я предложил присвоить этой щели имя: «Щель Осиповой». Народ долго и гнусно хохотал. Излишне говорить, что лично я ничего «такого» в виду не имел. Думаю, что Сэй-Сенагон тоже не поняла бы, что такого «змешного нашли мои несчастные сотрудники.
Сотрудник Я.Л., идучи вечером (в 19 часов) по коридору третьего этажа электрофизического корпуса, увидел сотрудника Б.С., молча уринирующего из открытой двери своего помещения в коридор. Струя таинственно поблескивала в неверном свете мерцающих люминесцентных ламп…
Уместен вопрос: полагал С., что уринирование облагораживает уринируемый объект, и тем самым имел своей целью облагородить коридор, или, наоборот, полагал, что не облагораживает, и не хотел не облагораживать свое гнездо? Я склоняюсь ко второй гипотезе, хотя путей доказательства ее не вижу. В случае же, если мы принимаем эту гипотезу, то, распространяя ее на человеческую культуру в целом, мы можем заметить, что разные люди и субкультуры проводят границу между своим и чужим по-разному. Для среднего россиянина это — дверь в квартиру; на лестнице он и плюнет, и окурок кинет и за своей собакой результат дефекации не уберет. Для многих это — дверь в комнату; живущие в коммуналках могут это подтвердить. Для западного человека средневековья это — граница дома; на улицу из окна он выливал помои. Для современного западного человека это то ли граница участка, то ли города. А некоторые не гадят просто нигде.
Возвращаясь к сотруднику Б.С., можно спросить, что бы сказала по этому поводу Сэй-Сенагон. Но я затрудняюсь ответить на этот вопрос.
У каждого предприятия и организации была и остается какая-то своя специфика. Некоторые из тех, кому я показывал этот текст, замечали, что разнообразие историй, происходивших во Всесоюзном и Всероссийском, больше, чем происходивших в иных местах. Причина этого, как мне кажется, в том, что мы — «отраслевой НИИ». Академический НИИ имеет больше академиков и меньше слесарей, причем это уже порядком обакадемиченные слесаря, испортившиеся… На заводе меньше академиков. А вот у нас был и один академик, и десяток докторов наук и изрядное количество не сильно пропитавшихся академическим духом слесарей, и целый опытный завод на той же территории. Общество в миниатюре… и струя в коридоре — добавила бы грустно Сэй-Сенагон.
Однажды начальник Л.Л. повадился звонить по утрам своим подчиненным (они частично сидели в другом корпусе) и тем самым проверять, пришли ли они вовремя на работу. К сожалению, этот метод не дает возможности узнать, кто именно пришел (кроме того одного, кто обычно снимает трубку), ибо для изобретения причин, по которым надо позвать к телефону другого, у Л.Л. не хватало мощности процессора. Вы никогда не слышали, как работает «Клавишная вычислительная машина Рейнметалл»? Хряп, хряп, хряп, хряп, БУМ!