— Я умираю с голоду.
— Я тоже, - говорит Ник, проводя рукой по затылку. — Пойдемте обедать.
Риццо бросает взгляд на баскетбольный мяч на полу, словно раздумывая, не отказаться ли от тренировки ради еды.
— Ты идешь, Бьянки? - Спрашиваю я.
— Разумеется. - Он поднимает с пола свой рюкзак и взваливает его на плечи. — Показывайте дорогу.
Я доволен, что было так легко привлечь Риццо Бьянки на свою сторону, поскольку мне нужны такие парни, как он, в моей команде.
В конце концов, всегда найдутся придурки, пытающиеся отобрать у меня корону.
Мальчишки, считающие себя мужчинами, временами бросают вызов мне и моему месту на вершине. Риццо - первый, против успеха которого я не стал бы ставить, так что лучше всего иметь его на своей стороне.
Мы сворачиваем за угол в главный коридор, и я чуть не врезаюсь прямо в Финна Мерфи, одного из засранцев, которые считают себя крутыми.
По бокам от него стоят два друга-ирландца, которые, кажется, держатся вместе, Шон Келли и Роуэн О'Салливан.
— Смотрите, кто тут у нас, парни, - говорит он, ухмыляясь.
Я скрещиваю руки на груди, сужая глаза.
— Какого хрена тебе надо, Финн?
Он наклоняет голову.
— Ты все еще так чертовски уверен в своем положении здесь, Элиас? - Он усмехается. — Король Академии Синдиката. Но надолго ли?
Я сжимаю кулаки.
— Скажи это еще раз, и я позабочусь о том, чтобы у тебя не осталось ни одного гребаного зуба.
Ник посмеивается, и я замечаю, как Риццо напрягается, готовый к драке.
— Да, ирландцам это подходит, не так ли? Куча гребаных путешественников без зубов.
Финн оскаливается и рычит на Ника.
— Держи рот на замке, Крушев, или я сам закрою его степлером.
— Одни разговоры, - отвечает он, хрустя костяшками пальцев.
Это правда. Финн Мерфи, может, и хочет корону, но он слишком труслив, чтобы пытаться ее забрать.
Он треплется уже много лет и, оглядывая пустой коридор, я понимаю, что пришло время поставить его на место раз и навсегда.
Я наношу сильный и быстрый удар, попадая ему прямо в нос.
— Блядь! - кричит он, хватаясь за лицо. — Какого хрена это было?
— Много болтаешь. - хватаю его за воротник куртки и притягиваю к себе. — Я управляю этим долбаным местом, и не забывай об этом. Если думаешь, что это плохо и когда-нибудь снова бросишь мне вызов, я заставлю тебя пожалеть, что ты родился.
— Успокойся, Моралес. -Он поднимает руки вверх в знак капитуляции. — Я просто шучу с тобой.
— Не стоит. - Я отпускаю его и свирепо смотрю на двух его дружков. — Если услышу, что кто-то из вас сомневается в моем праве руководить этой дырой, я позабочусь о том, чтобы никто из вас не мог ходить неделю.
Глаза Роуэна гневно сужаются, но Шон просто бледнеет и кивает.
— Не волнуйся, парень - говорит он, поднимая руку. — С моей стороны никаких сомнений.
Роуэн не произносит ни слова, Финн кивает.
— Понял. - Кровь течет из его носа по подбородку, он уворачивается от меня и уносится прочь вместе со своими друзьями.
Риццо прочищает горло.
— И часто такое дерьмо случается?
Я оглядываюсь на него.
— Нет, большинство людей не настолько глупы, чтобы бросать мне вызов.
Ник хлопает меня по плечу.
— Давно пора было воздать этой крысе по заслугам.
Я вхожу в кафетерий, и у меня такое чувство, что сегодня мой счастливый день, потому что Наталья Гурин направляется прямо ко мне.
Сначала я поставил труса на место, а теперь могу унизить своего маленького питомца.
Она не замечает меня, поскольку болтает с Адрианной, и идет прямо мне навстречу. Ник ухмыляется, когда видит, куда устремлен мой взгляд, и все, что мне нужно сделать, - это выставить ногу перед ней. Глаза Натальи расширяются, когда она начинает падать, ее лицо мгновенно краснеет.
Смеясь вместе с Ником, я наблюдаю, как Наталья падает лицом на прямо на пол.
Адрианна тоже не сразу замечает меня. Её лицо становится разъяренным, когда она понимает, что я только что сделал.
— Ты гребаный мудак, - говорит она, бросаясь к подруге.
— Скажи это еще раз, и я прослежу, чтобы в следующий раз это была ты, Васкез.
Ее глаза сужаются, и она раздраженно выдыхает, помогая Наталье подняться на ноги.
Лицо Гурин немного покраснело после падения, и на щеке уже появился небольшой синяк.
Я ухмыляюсь, глядя ей в глаза, провоцируя её сказать что-нибудь в ответ.
Вместо этого в ее глазах просто странная печаль, которой я никогда раньше в них не видел, она отворачивается и уходит.
Все в кафетерии смеются, но по какой-то долбаной причине я чувствую укол вины, скребущий меня изнутри.
Какого черта я чувствую себя виноватым, если уже столько раз делал это и даже хуже?
Наталья Гурин заслуживает всего, что она получает, с тех пор как ее семья вырвала меня из моей жизни и затащила в эту дерьмовую страну.
— Что это было? - Спрашивает Риццо, выглядя озадаченным.
— Наталья Гурин, - говорит Ник, пожимая плечами. — Элиасу нравится держать ее в тонусе. Он всегда так делал.
Риццо, похоже, немного смущен этим, но больше не произносит ни слова, пока каждый из нас берет поднос и получает свою еду.
Возможно, я чувствую себя виноватым, потому что она даже не отреагировала, просто ушла. Наверное, моя власть над ней наконец-то пускает корни, и она принимает свое положение моей игрушки на этот год.
Я сажусь за наш обычный столик, где сплетничают Джинни и Анита.
Джинни ухмыляется.
— Отличный удар, Элиас. - Она протягивает руку, чтобы дать пять.
Я качаю головой.
— Займись своей жизнью, Джинни. - Я набрасываюсь на еду, не утруждая себя тем, чтобы взглянуть на лицо жалкой светской львицы, когда отказываюсь дать ей пять.
Она стерва, и временами я задаюсь вопросом, какого хрена не избавился от нее вместе с Анитой и Керри.
Эти двое как ее миньоны, следуют за ней по пятам.
Я замолкаю, раздраженный выражением лица Натальи, которое снова и снова повторяется в моей голове. Это мучает меня почти так же сильно, как чувство вины.
Какая мне, черт возьми, разница, насколько она расстроена?
Глава 6
Наталья
Камилла переплетает свои руки с моими, одаривая меня странным взглядом.
— Все говорят, что вы с Элиасом - пара. Что все это значит?
Я пожимаю плечами.
— Глупые сплетни из-за того поцелуя несколько недель назад, я думаю.
Она хмурит брови.
— Я слышала, как Элиас заявил об этом Керри сегодня на уроке.
— О чем заявил? - Спрашиваю я.
Она поджимает губы.
— Что ты - его.
— Ну, для меня это новость. - Я сжимаю челюсть. — Терпеть его не могу, так зачем мне с ним встречаться?
— Я так и думала, но он ходит повсюду и говорит всем, что ты принадлежишь ему, что бы это ни значило. - Она морщится. — Ненавижу этого парня.
— Мы обе, - бормочу сквозь стиснутые зубы.
С тех пор как он поставил меня на колени в коридоре, он придерживается своих более стандартных методов унижения. Мое тело покрывается жаром, когда я вспоминаю, как он подставил мне подножку в кафетерии в тот же вечер, когда заставил встать на колени. Я не могу понять, что было более унизительным. Или это была чистая боль, сжимающая мою грудь.
Это было похоже на предательство, хотя он и раньше заставлял меня падать и даже хуже – на глазах у всей школы. Но после того, как он так интимно поцеловал меня в коридоре, всё ощущалось гораздо больнее.
С того дня он разыгрывал надо мной глупые шутки, как будто мы вернулись в девятый класс : ставил подножки, кидал в меня предметы на уроке, а на прошлой неделе он стащил с меня юбку и запер в классе, где Ниткин и нашел меня. Это было крайне унизительно, но, к моему удивлению, профессор не рассердился. Вместо этого он нашел мне юбку и, не сказав ни слова, отпустил восвояси. Я ожидала, что меня накажут, но думаю, он знает, кто это сделал.
Элиас - первоклассный засранец, и нет ни единого шанса, что я когда-нибудь подтвержу такую нелепую ложь, чем бы он мне ни угрожал.