Это было давно, и сейчас мне самому естественно задуматься, можно ли доверять моим тогдашним впечатлениям. Ну, во-первых, район был веселый (хотя он не был "плохим" или "опасным" в современном смысле слова, и он отнюдь не был "no-go zone"), и, видя впереди группу людей, надо было оценивать, на каком расстоянии можно мимо них проходить. Т. е. определенная наблюдательность была нужна. Спектр окружающих лиц был более разнообразен, чем в Московском Университете, и похоже на правду, что действительно появилась новая яркая линия за границами ранее наблюдавшегося спектра.
Какое дело было большевикам до длинных причесок? Ну, во-первых, длинная прическа была опознавательным знаком определенного движения, а большевики не любили никаких течений и групповых действий вообще. А во-вторых, прически — прическами, а вандализм — вандализмом. А также уголовщина в качестве прикладного вандализма. И последним заинтересовались бы любые власти.
Да, конечно, в том мире было многое, что вызывало возмущение. Была и культурная недостаточность, отчасти как результат большевистской политики. Только протест — протестом, а сознательная деградация — деградацией. И правда, что туда втягивались временами и неплохие по природе люди (моя зона наблюдений ограничивалась моим районом). Только тем хуже.
Чуть раньше (конец 60-ых годов) на Западе прошли бунты молодежи, которую, скорее всего, тоже никто не притеснял. Их пытались, с частичным успехом, использовать в своих интересах различные левые движения, в том числе и коммунисты, и им тоже временами пытались придать романтическую окраску.
Я склонен думать (возможно, без достаточных оснований), что все эти течения объективно были направлены против свободы, а общественная потребность в ограничении свободного времени людей не могла остаться без удовлетворения (разумеется, понятая более широко, чем запрашивалось). Другим последствием было постепенное смещение взглядов на цели образования и цели культуры.
Снижение качества рабочей силы
Люди, получившие образование, в конечном счете, шли работать, т. е. оказывались рабочей силой. Снижение качества этой "силы" в течение 70-ых годов было очевидно, и собственно это стояло за тогдашними бесконечными разговорами о молодежи. Вопрос этот был сложный, лишь частично имевший отношение к образованию. Интересно, что в области высшего образования это самое качество тогда еще можно было несколько поднять, без больших усилий и даже с небольшим уменьшением затрат. Ничего похожего предпринято не было.
Кажется сомнительным, что возможны были положительные шаги на уровне школы, но со второй половины 70-ых годов большевики озаботились, чтобы в школе улучшилось общее, коммунистическое и трудовое воспитание. Люди в 15–16 лет не очень любят, когда их откровенно воспитывают. Кроме того, пытаясь решать предлагаемые задачи, школа выступала в качестве открытой слуги режима, а степень популярности Многоречивого Вождя была, мягко говоря, невысокой.
Все эти усилия имели определенный отрицательный эффект, но вряд ли большой на фоне многих иных тогдашних процессов.
ДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ
У меня нет под рукой официальных учебных программ того времени, поэтому я немного рискую ошибиться в деталях. Итак, учебная нагрузка: по-моему, на 1–3 курсе было 3 пары в день. При этом в какой-то момент появлялся дополнительный свободный день, а на четвертом курсе официальная учебная нагрузка начинала куда-то улетучиваться. В первом семестре 5-ого курса оставался одинокий "Научный коммунизм" с добавлением "Статфизики" и тогда только при нас (повезло) введенного обязательного "Спецкурса естественнонаучного содержания" (в просторечии — кибениматика, но сама идея была бы хорошей, если бы такие спецкурсы не были обязательными и если бы их было побольше). В последнем семестре исчезало и это.
Замечу, что эта нагрузка включала все, включая и нематематические предметы (гражданская оборона, СЭД, о чем ниже, программирование, английский, механика, квантовая механика, теория поля, статфизика, военная подготовка).
Количество экзаменов в сессию на 3 младших курсах было — три или четыре (был один взбрык с 5-ю экзаменами). Т. е. список читаемых математических курсов был невелик.