Ня.
***ня!
Мне даже стыдно не было. Пусть стыдятся те, кто понимает, в каком мире живет. Я чувствовал иначе. Как в том документальном фильме, где мужчина полгода жил с волками в дикой природе. Он ходил вместе с ними на четвереньках, делал вид, что охотится, ел сырое мясо и выл на луну. Он вписывался в социум, и стая его приняла.
Вот и я занимаюсь тем же, и мне не менее тяжело, чем тому бедолаге мужику. Только вот он любил волков, а я людей не очень.
Я оделся и вышел к Музе, она стояла у окна, презрительно обозревая окрестности.
— Нафоткался? — зло спросила она.
— Ага… Что будешь, чай или кофе?
— Кофе. Черный. Сладкий как порнооргия, и черный, как твоя душонка.
— Я помню, — ответил я, ставя кофейник в подставку. — Кстати, первое тебе не светит.
— Как будто я расстроилась. А у тебя как, с твоей, как её…
— Мэки-чан, — хмыкнул я. — Мы расстались.
— А чего так?
— Тупая, — пожал я плечами.
— Ты же такую и хотел.
— Да, но… всему есть предел. Зато я потерял девственность.
Муза бросила мне в голову фантомный топор, я уклонился. Я разлил кофе по кружкам, насыпал сахар. Она очутилась рядом, схватила свою порцию и залпом выпила кипяток, даже не размешивая. Потом довольно рыгнула мне в ухо, налила вторую чашку и переместилась на диван.
— Когда мы будем убивать? — спросила она. — Я чувствую себя никчемной.
— Ты же знаешь, это не от меня зависит, — ответил я, наливая масло на сковороду. — Я не знаю, что со мной происходит. Да и частить не хочется. Я ведь не убиваю просто так, ради удовольствия, в конце концов.
— Смотри-ка, какой у нас тут правильный маньяк завелся. Лишь жизнь наладил, так и все, убивать я больше не могу, у меня чакры на лапках, бла-бла! Мать твою, ты меня выбесишь, малыш, я тебе ночью тестикулы обрежу!
— Отстань ты от моих тестикул! Они, собственно, не совсем мои. Кстати, подай яйца, пожалуйста.
Она телепортировалась к холодильнику, достала три яица и по очереди бросила в меня. Я ловко поймал их, как жонглер. Интересный факт, — если куриное яйцо зажать в ладони, то его практически невозможно раздавить, даже если лупить этим же кулаком. То есть, — лицо у человека треснет от удара, а яйцо нет.
Я разбил первое, посолил и передал Музе. Она выхватила его у меня из рук и выпила сырым.
Остальные я перемешал и вылил в сковородку, туда же бросил порезанные булочки, чтобы напитались.
— Что с Аоки? Почему ты его не ищешь⁈
— Ищу! Я не виноват, что он залег на дно! Мы проверили всех возможных подозреваемых, организовали слежку за некоторыми из них. Я не свожу глаз с Мисы, ожидая, когда он за ней придет. Что ещё я могу сделать⁈ Даже Терада разводит руками, двойник будто испарился.
— Плохо ищешь, ублюдок мелкий! Хотел бы, уже полгорода перебил, просто наугад! А ты что, бутеры яичные жаришь⁈ Будешь так продолжать, никогда не вернешь себе фокус!
— Я найду его, ты знаешь. Я всегда довожу дело до конца. Сегодня у нас опять собрание в «Фениксе», будем заново перебирать дела.
— Бумажки ни к чему не приведут. Ты должен его вывести из себя, убей кого-нибудь, оставь метку и повесь на площади, пусть побесится.
— Он умнее, чем ты думаешь, простой провокацией его из норы не выбить. Он на прицеле, ещё раз говорю, — Аоки умрет.
Я отпил кофе и размял шею, немного кружилась голова.
— Ты опять плохо спал, — констатировала Муза. — Кошмары?
— Да, — кивнул я, утапливая следующую булочку в яичную смесь. — Опять то же самое.
— Хироко или Мамия?
— Мамия.
Она часто приходила ко мне во снах. Та ночная сиделка, которую я задушил в клинике при помощи больничного жгута. Не давала покоя.
— Почему она мне снится? — спросил я.
— Я бы сказала, что это что-то вроде совести, если можно так выразиться в твоем случае.
— Что за бред.
— Согласна, — ты эмоциональный инвалид, мать твою, и неспособен на сочувствие. Но лишь разум. Тело у тебя нормального человека, а не психопата. Ты смотришь глазами Икари, анализируешь мозгом Икари, задействуешь церебрум Икари. Для организма твои действия не проходят бесследно. Тебя мучают кошмары, потому что мозг пытается справиться со стрессом. Такой посттравматический синдром в миниатюре.
— Нет, я не испытываю сожаления от её смерти.
— Видимо, на подсознательном уровне это не так. Тебе ведь не снится Сато или Баку.
Я вытащил булочки, положил внутрь нарезанный бекон, размазал сверху тофу и накрыл листом салата. Устроился рядом с Музой и принялся завтракать.
— Ещё бы они мне снились, я бы убил их ещё раз, — произнес я с набитым ртом.