Еще пара таких тычков и я вне игры. Это не школьный реквизит, тут дубинки тяжелые, а парни, которые ими орудуют, знают свое дело. Не одного за свою карьеру забили, это видно.
Все, я потерял возможность контролировать бой. Да и боем это не назовешь, уличная драка на выживание. Блики света, пляшущие в нем тени, заносящие над головой оружие, крики и пыхтение, глухие удары. Дешевые кроссовки, пытающиеся меня пнуть, летящие во все стороны битки, сильный запах крови от обагренных рук, брызги мелкого дождя на дорожной разметке.
Кто-то вцепился мне в волосы и попытался вжать в землю. Я извернулся и скользнул лезвием по кисти. Какая-то палка по касательной ударила голову, зацепила глаз, разжать веко не могу. На мгновение все помутнело, ком подступил к горлу. Что это? Ах да, — бурда, что мне налил Тоши-сан, с привкусом рыбы, которую я ел час назад. Кстати, не так уж и плохо.
Удар в живот заставил ком вернуться обратно.
Я сжался в клубок, закрыл голову руками. Их слишком много.
Правила не изменились, — если буду лежать, меня забьют, нужно действовать, драться до последнего, царапаться и кусаться. Но в капкане можно щелкать зубами сколько угодно, шансов на выживание нет. Чутье подсказывало, что нужно защитить самое ценное, поймать момент и прорваться, скользнуть у кого-нибудь между ног на открытое пространство. Если представится случай.
В если нет… Может, Ангел меня спасет и в этот раз? Других вариантов я не видел, слишком уж дерьмовая ситуация, в коей я оказался.
— Нет, малыш, — Муза проскользнула под ногами у нападающих и легла рядом, — больше нет. Это так не работает. Ангел больше не будет нас защищать. Ты же сам не идешь к нему на встречу.
Черт побери! Как же обидно подохнуть вот так, на улице, забитым какими-то местными гопниками. До того глупо и натурально, что и не нужно все это и начинать! Стоило просто сдохнуть в школе от биты физрука, и то было бы не так горько.
— Слушай меня, — шептала Муза, — тебе нужно продержаться ещё немного. Я чувствую знакомый запах.
Её чутье никогда не подводило. Рыча я выпрямился, толкая тело вперед, выкинул руку почти наобум. Клинок зацепил голень одного из уродов, глубокий порез поперек икроножной мышцы. Противник оступился, танто обернулся в руке, полоснув врага под коленом, я обвил эту спасительную для меня ногу, заваливая бандита на себя.
В последний момент я успел развернуться на спину и увидеть, как на меня летит туша головореза в бандане и белой футболке. Он рухнул прямо на нож, придавил и прижал меня, накрыв всем телом. Стало тяжело дышать, бандит на мне извивался и корчился от боли, орал мне что-то прямо в ухо, — помимо ножа под ребром, теперь тяжелые удары сыпались ему на спину. Еще пару сиплых криков и он затих, обмяк будто манекен.
— Уберите его!
— Да что за на хер⁈
— Быстрее! Быстрее!
Их крики превратились в глухой гомон, словно я закрылся от остальных в машине и поднял окна.
Его тело даст мне отсрочку, пару секунд продохнуть, хотя под его весом это было и нелегко. Я вцепился в этот спасательный плот что есть сил, не давая ему с меня сползти, уперся лбом в грудь, прячась от ударов и стараясь сохранить дыхание. Кровь сочилась через его футболку, заливала лицо, пальцы скользили в липкой массе. Терпеть. Терпеть! Вдох и выдох, как бы противно ни было, я тут не на курорте, а выжить пытаюсь. Сосредоточься, ищи подсказки от Фокуса, они вокруг, просто ты их не видишь.
Они схватили тело и попытались стащить его с меня. Я не собирался соревноваться в перетягивании каната, но вместо этого, предпочел воспользоваться ситуацией. Лишь ноша моя стала полегче, я приложил все силы в один мощный рывок.
Крутанулся вправо, выскальзывания из-под туши, пружиной оттолкнулся от земли, выстрелив собой в ближайшего ко мне бугая. Он не ожидал такой прыти, я выскочил как черт из табакерки (скорее, как хрен из ширинки), схватился за его легкую куртку и крутанулся вокруг, поднимаясь на ноги и одновременно оказавшись у противника за спиной. Нож блеснул в свете фонарей, как одинокий солист в софитах, и со свистом остановился у его горла, слегка касаясь щетины на подбородке.
— Стоять, ублюдки! Всем стоять! — заорал я, отступая и выворачивая руку своей жертве. — Я его зарежу, мать вашу!
Вперед вышел рослый парень в бейсболке, по его глазам я видел, что урода так и подмывало крикнуть мне — «Давай режь его! Вперед, сукин сын!». Он был на взводе и хотел спровоцировать меня на необдуманный поступок или доказать, что я блефую.
Но тело под его ногами говорило о том, что блефом тут и не пахнет, поэтому он осекся и взял небольшую паузу, прежде чем заговорить.